«Верь после этого мужчинам!» — покачала я головой и села на ложе йога. Оно показалась мне еще жестче прежнего.
Вскоре Никола самолично принес мне обед, на мои вопросы не отвечал, лишь косился и довольно подло усмехался. Есть я не смогла, легла на лежанку и отвернулась к стене. Через некоторое время снова появился Никола, унес поднос с едой, не утруждая себя никакими разговорами. В дверях он задержался, я не могла видеть, что он делает, но услышала, как он радостно смеется.
«Чтоб ты сдох!» — пожелала я ему, а он, словно в ответ, сказал:
— Еще пообщаемся, не скучай, родная!
После чего он удалился, а я крепко задумалась. Следовало упорядочить всю полученную информацию, сопоставить со старой, сделать выводы и по возможности рассчитать дальнейшие шаги. Как-то уж получалось, что особенно разбегаться было не с чего. И в одном я была почти уверена: встретиться завтра мне предстоит с моим бывшим супругом, Андреем Дмитриевичем Сомовым.
— Откушай, принцесса, не побрезгуй, родная! — Я словно очнулась и увидела перед собой счастливую физиономию Николы. Когда я крепко задумаюсь, просто беда...
— Ты что это? — удивилась я.
Никола удивленно поднял брови:
— Как чего? Есть будешь?
— Есть? Я же тебе сказала, что не буду! Ты глухой, что ли?
— Когда сказала? — Опять удивился он и обрадовался. — Ты голодовку, что ли, объявила?
— Почему голодовку? Просто не хочу. Вечером поем. Чего это ты так обо мне беспокоишься?
— Вечером? А сейчас чего?
Тут я немного растерялась. Неужели уже вечер? Не могла же я столько времени просидеть не шевелясь! Или могла? Или я спала? Да нет, вроде я думала...
— Ладно, оставляй! — махнула я рукой и заглянула в поднос. — Вы своего повара пристрелили, что ли? Кто эту бурду готовил? — поинтересовалась я.
Никола заржал:
— А чего на тебя хороший продукт переводить, все равно не жрешь!
— Сволочь, — равнодушно ответила я, отталкивая поднос.
Он скользнул по кривенькой тумбочке и со звоном грохнулся на цементный пол. Густые брызги то ли тушеной картошки, то ли месива из макарон,смачно хлопнув, полетели в разные стороны. Хорошая порция неизвестного деликатеса оказалась на брюках моего кормильца, он побледнел, крылья носа задрожали, сжав кулаки, он шагнул ко мне. Прятаться было негде, да и было бы совершенно излишним.
Захочет — достанет. Я смотрела в глаза своего врага, Никола сделал еще шаг и остановился.
— Завтра... завтра, — зашипел он сквозь зубы, — я порежу тебя на ремни... я тебя порежу... и сделаю это сам, вот этой самой рукой... — Он протянул ко мне руку, словно намеревался вцепиться в горло.