«Господи, сбрендила!» — мелькнуло в голове.
Вдруг каким-то шестым чувством я уловила, чтo люди за домом прекратили разговор и прислушиваются. Значит, через пару секунд кто-то из них выглянет, чтобы посмотреть, что здесь за шум. И он или они увидят меня и узнают. Я напряженно замерла, не в силах отвести взгляда от угла дома. Боже мой, ну почему я все еще сижу здесь, когда уже минуты три как могла со всех ног бежать подальше? И я не просто сижу, а сижу на руках у мужика, которого увидела впервые пять минут назад! Я запаниковала. Сделав безуспешную попытку спрыгнуть, поняла, что все пропало.
«Ну, ты же должен меня отпустить!» — закричала бы я очень громко, если бы тяжелые спазмы не сдавили мне горло, а из глаз не полились слезы.
Звук четких ровных шагов раздался совсем близко, и из-за угла появился высокий мужчина в темном плаще. B то же мгновение великан вдруг перекинул меня, словно куклу, на одну руку, другой быстро повернул к себе мою голову и впился поцелуем в губы. Придерживая пальцами за затылок, он почти полностью закрыл мое лицо своей рукой. От изумления я задохнулась. Но напряжение вдруг пропало, судорога отпустила горло, и мне стало наплевать, кто ходит около нас и зачем он это делает. Я, словно в пелене тумана, услышала рядом тихое шуршание, не замедляя шага, мужчина скрылся за другим углом дома.
— Ты, брат, даешь! — сзади нас раздался гомон дружков моего дважды спасителя.
Он оторвался от моих губ и заглянул в глаза. Не могу точно припомнить, но, по-моему, я улыбалась как настоящая дура.
— Ну, хоть под венец ставь, бля! — надрывался один из дружков.
— Молодцы, ребята, быстро!
— Ну, ты, Сергеич, мастер!
Соскользнув в конце концов с рук Сергеича, я сообразила, что даже забыла покраснеть, хотя являюсь особой благовоспитанной и глубоко нравственной. Потоптавшись на месте, я понимала, что нужно быстрее уходить, но это у меня как-то не получалось. Ноги словно приросли к асфальту, и я с ужасом поняла, что уходить не хочу. Выдавив:
— Извините... — я собралась повернуться и увести себя, но Сергеич, поймав меня за руку, вдруг принялся вытирать мои слезы своим платком, совершенно белоснежным и пахнущим, чем-то очень приятным.
«Какой белый, — подумала я с неприязнью, не в силах отвести глаз от платка. — Значит, женат».
Почему меня беспокоит его семейное положение, я и сама не понимала, но чувство неприязни осталось. Судя по платку, измазалась я как свинья. «Похоже, шлюху отмыли как следует, — мелькнуло в голове. — Вот жена ему задаст за такой выразительный платочек!»
Наконец Сергеич закончил свою непривычную работу. Такими ладошками, конечно, привычнее кирпичи ломать, чем женские физиономии вытирать. Но, глянув в зеркальце, я увидела, что с задачей он вроде справился.