Наверное, и современное
пижон из той же стаи, хотя это французское слово мы и заимствовали из воровского жаргона.
Интересно слово хлыщ, - в отличие от прочих оно, как ни странно, русское, придумано нарочно. И. И. Панаев в 1854 году говорил: «Это слово сорвалось у меня с языка... Нам всем очень понравилось это слово; мы приняли его без возражений и пустили в ход. Теперь оно по нашей милости начинает распространяться». Чтобы слово распространилось, мало было пустить его в кругу петербургских литераторов. Нужно было еще и «освятить» обличительное слово в каком-то популярном тексте - и тот же Панаев пишет повесть о петербургских хлыщах; Короленко говорил о петербургских пшютах, хлыщах в журналистике, Боборыкин - о хлюстах и петербургских жуирах, Л. Толстой - о фатах и т.д.
Чем выше эмоциональный накал какого-то слова, тем скорее оно тускнеет. Трудно понять красочность образа, который сложился в подобных словах и что-то значил для наших дедов. Все время необходимы слова новые, и они рождаются с каждым поколением. Из недавних, с 1949 года - стиляга. Особенность слова - в иностранном корне, русский же суффикс выразительно передает наше отношение к человеку, которого можно назвать стилягой.
Скоротечность явления уничтожает и слово. Стилягу или пижона не приняли бы в прошлом веке, а фата и пшюта, эти классические фигуры из прошлого, просто не можем себе представить мы.
Но вот что примечательно: в череде подобных словечек, как бы много их ни было, почему-то всегда остаются, хотя и меняя свое значение, только такие слова, которые были русскими или на них похожи. До сих пор ведь мы можем кого-то назвать и щеголем, и хлыщом. Все прочие куда-то бесследно исчезли... Но может ли исчезнуть русское слово?
Чепуха и вздор
До петровских времен не было в разговорной речи слов, выражающих то, что не заслуживает внимания или противоречит здравому смыслу. Говорили серьезно и только о деле.
В петербургских гостиных XVIII века мало-помалу стали приспосабливать к возникшей нужде слова из народного быта: сдор - сор и стружки, отбросы от дранья дерева, то же, что дрянь; чепуха - от чепа, это такая же мелкая щепка, оставшаяся от работы по дереву.
Еще у Ломоносова вздор и чепуха выступали в исконном значении: мусор, сор, ненужные отходы. Как разговорные слова они и попали в литературу: вздор часто встречается у Пушкина, чепуха - у Тургенева, Дрянь - у кого угодно. С конца XVIII века появились и >вЬ1разительные заимствования: галиматья, белиберду ахинея. Явилась и чушь - непонятное слово, скорее всего из немецкого Stuss - слова приблизительно