Столько неизбывной тоски было в этом голосе, что у бывалого воина спазмы перехватили горло. Но Святослав уже не мог поступить иначе.
— Свяжите его и в темницу, — приказал он дружинникам. — И охранять всю ночь попеременке. Я к князю, может, застану еще.
Беспощадно огрев коня плеткой, он полетел в сторону ворот, громко крича на пеших. Те испуганно шарахались в сторону и озирались, пытаясь понять причину неожиданного сполоха.
В темном сыром порубе время тянулось мучительно долго. Иван ощупью нашел старую охапку ржаной соломы, оставшуюся, видимо, от предыдущего узника, и лег на нее. Прошел час, другой. Ни сон, ни забытье не приходили. Он снова и снова корил себя за то, что не послушался внутреннего голоса и не остался в полуверсте, чтобы у жарко горящего сухого выворотня дождаться утра нового дня. Ведь он все равно бы не смог найти отцова приятеля в засыпающем и запирающемся на щеколды и задвижки городе. Так нет… понесла нелегкая… прямо волку в пасть! Об исходе завтрашнего дня даже не хотелось и думать. Кто такой жалкий смерд для князя по сравнению с двумя мертвыми татарами? Какое Михаилу дело до того, отчего двадцатилетка полез на рожон? Кровь пролита, и степному богу теперь нужна ответная жертва. И хорошо, если это будет лишь он один, а не вся родная деревня! Наедут узкоглазые всадники, запылают избы, падут наземь бездыханные мужики, завизжат насилуемые бабы… Так было уже многие годы и так будет далее, пока над русскими полями шарит жадный взор ненавистных кочевников.
Открылась тяжелая скрипучая дверь, заблестела свеча, показавшаяся ослепительно-яркой. Вошел ровесник Ивана, поставил на стоящий в углу стол корчагу молока и краюху хлеба.
— Повечеряй, — кратко бросил он. Дождался, когда узник поднимется, и неожиданно добавил: — Грикша просил передать, что князь завтра на суд через посла каких-то трех татар велел призвать. Чуешь? Оно еще неизвестно, как все обернуться может. Михайло суров, но справедлив. Так что молись, паря, может, еще наш бог и пересилит. Я свечу оставлю, все повеселее будет. Пока!
Короткое чужое участие, а как всколыхнуло оно Ванькину душу! Князь ничего не мог бы знать про Амылея и его братьев, если б кто-то не повестил ему всю предысторию давешней охоты на татар! Неужели Грикша смог дойти до самого великого?.. Или еще кто-то проникся сочувствием и встал на сторону смерда? Господи Иисусе Христе, Пресвятая Богородица, заступница русская, помилуйте, обороните и спасите!! Не дайте в напрасную трату душу христианскую!!!
Иван забыл про принесенный поздний ужин. Упав на колени, он жарко молился всем святым угодникам, страстно припоминая немногочисленные молитвы, которым научила его мать. И добавлял свое, чисто человеческое, словно его ангел-хранитель сидел рядом за столом, подобно отцу, и внимал бедняге с сочувствием и легкой улыбкой. Догорела свечка, затекли колени. Лишь тогда он вновь переполз на соломенное лежбище, оставив забытый хлеб вездесущим мышам.