Иван не знал про все это. Он жадно вдыхал запахи с рыбных торжищ, кислый дух выделываемых кож, аромат свежеиспеченного хлеба. И воздух свободы, который уже начинал дразнить ноздри привыкшего к окрикам и покорности тверича. От всего этого сердце начинало биться так сладко и тревожно…
В тот же вечер произошло то, о чем Иван столь страстно и тайно мечтал. Обоз из Новгорода в Понизовье Онуфрий отменил. За неделю до этого до него дошли слухи, что в Сарае после смерти великого хана Тохты началась нешуточная замятня, прошли погромы в торговых рядах, многих купцов, в том числе и русичей, рубили и топили, что сами татары разбились на два лагеря под знаменами ислама и старой монгольской веры. И до окончательного воцарения Узбека или кого иного, способного твердой рукой навести прежний порядок, рисковать серебром и дорогими товарами в южных степях не следовало.
Онуфрий щедро угостил и отблагодарил спасителей сына. Утром лично сопроводил их до торга, помог прикупить гостинцев для родных и близких. Придумал повод, чтоб не слишком-то задерживались слуги великого князя владимирского в его палатах, и с почетом проводил их за Волхов.
Как выяснилось позже, за этой спешкой и опаской скрывался политический умысел. Боярская знать, подстрекаемая Юрием Московским, твердо решила к тому моменту окоротить над собой великокняжескую власть. И лишние глаза тверичей на городских улицах были совсем не желательны.
Первой новостью, которую узнали вернувшиеся дружинники, было известие о смерти двух товарищей по княжьей службе. Ярослав был еще жив, но настолько слаб, что не мог даже говорить. Лишь легкий шепот срывался с его губ, да глаза передавали ту мучительную борьбу, что происходила между некогда могучим организмом и смертью.
Увидев друга и наставника, Иван пал на колени, уронил голову бывшему десятнику на грудь и горько зарыдал:
— Ярослав, милый, прости! Зачем я тогда не разбил этот кувшин? Лучше б я один то вино в себя влил, чем такое!! Я знаю теперь, чьих рук это дело! Клянусь, та мразь трижды проклянет тот миг, когда на свет появилась!!! Слышишь меня, Ярослав?!
Умирающий смотрел не мигая, одинокая слезинка заблудилась в нечесаной бороде. Губы шевельнулись и попытались что-то произнести:
— Никто… тебя… не винит… Бойся…
Но и это усилие оказалось чрезмерным для некогда мощного Ярослава. Он потерял сознание, голова обессиленно чуть повернулась в сторону. Не контролируя себя от горя и переживаний, Иван схватил друга за плечи и прокричал:
— Я знаю, знаю, это ключник Сергий!! Я сейчас удавлю эту мразь, слышишь?!!