– Замаю тоже решила что нигде, обратилась и уползла, – Юр неожиданно сверкнул клыкастой улыбкой и сообщил: – Думаю, завтра брать увольнительную и ехать в школу Искусства Смерти.
– Поступать? – предположила я.
– Нет, за Эрхой, – честно ответил Юрао Найтес. – Ты знаешь, никак не могу перестать о ней думать.
Как я его понимала во всем, кроме одного момента:
– Юр, а зачем ты меня привел к маме и теткам? Я понимаю, месть, но…
– Дэй, ну ты даешь! – возмутились на меня. – А кто бы еще тебя прилично одел за десять минут, а?
– Только отряд теток-телохранителей! – прошипела я, понимая, что свекромонстр это, как выяснилось, не самое плохое в жизни.
– Зато выглядишь – потрясающе, – нагло заметил Юрао. – И вообще, соберись, от этого вечера зависит больше, чем от десятка раскрытых дел.
А после вскинул руки вверх, потянулся, закинул ногу на ногу, потеснив меня между прочим, и сцепив пальцы на затылке, мечтательно протянул:
– И как же здорово все вышло, Дэй. Не иначе Бездна мне благоволит.
Заметив мой недоуменный взгляд, пояснил:
– Смотри – тетки меня избавили от разборок с бывшими, это раз. У меня есть ты, а у тебя в женихах сам Тьер, то есть тетки решат, что я безнадежно влюблен, пожалеют даже, может быть, и здравствуй еще год холостяцкой жизни. А за это время я доберусь до Эрхи. Ну как тебе?
Я оценила его рассуждения и скрестив руки на груди, честно сообщила:
– Юр, ты не дроу.
– Нет? – изумился офицер Найтес, сверкая золотыми глазами. – А кто?
– Гном ты, Юр, потомственный!
И демонстративно отвернулась. До кого-то дошло, и дроу протянул:
– Дэй, ты обиделась?
– И это у меня нет совести, да? – да я обиделась.
До гнома мастера Ойоко мы ехали молча. Я упрямо смотрела в сторону, Юр упрямо пытался доказать, что его поступок был единственно верным, и только так он мог спасти себя от свадьбы неминуемой.
– Дэй, прости, – я услышала, только когда впереди уже звучал звон праздничных топоров.
– О, да, а еще Жловис решил, что это мы женимся, о чем сообщил всем, кому мог, – добавила я.
– Эээ, – протянул дроу.
Больше он сказать ничего не успел – Нурх остановился и повозку тут же окружили злые, воинственные, закованные в древние кольчуги гномы, и, потрясая топорами, вопросили:
– Кошелек или жизнь?
– Кошелек, во имя Бездны! – воскликнул Юрао, и вышел из повозки.
– Наш гном! – загалдели все вокруг и начали стучать топорами в медные щиты.
Звон стоял оглушающий, Нурх начал нервно копытами перебирать, а мне пришлось улыбаться и выходить из повозки. Вот так вот звеня и подбадривая умными мыслями, типа: «Сначала пересчитай, а потом доверяй», или «Сделал дело, бери оплату смело». И смысл всего этого действа стал ясен, едва Юрао, перед входом в дом, шепнул мне: