Три серебристо-черных болида одновременно упали на обреченных пиратов. Тиит оплеухой вырубил пулеметчика, сломал ему руки и через люк ввалился на мостик. Проем оказался мал, но бронескаф это не остановило. Вахтенный не успел даже испугаться, как его оторвало от штурвала, вынесло с мостика, больно приложило о фальшборт и швырнуло на нос. Вонг вихрем пронесся через башни, там никого не было.
— Принимайте подарки!
На палубу по очереди шлепнулись двое оглушенных из машинного отделения. Во втором оказалось пусто, шли на одном котле. Остальные пировали в кубрике. Застолье было прервано самым невежливым образом. Четырнадцать пиратов разной степени трезвости столпились на носу. Праздник кончился.
К дрейфующему «Миссури» встала бортом «Энола Гей», французские матросы перешли на захваченный корабль. Мохаммед вытащил Диаша из толпы пленных.
— Выбирай. Вешаю тебя сейчас или покажешь где награбленное. Тогда живешь несколько дней до суда.
— Меня все равно приговорят к петле.
— Скорее всего — да. Но есть шанс, что ограничатся пожизненной каторгой. Готовить пеньковый галстук и подарить этот шанс кому-то из твоих друзей?
— Не надо. Я покажу.
— Где Дирк?
— Там же, где все остальные, кто не захотел со мной.
— Понятно. Последний вопрос: почему?
— А чем я хуже вас? Вы грабили испанцев во славу Франции, я щипал генуэзцев в честь той же Франции, золото оставил себе. У вас и так достаточно.
— С тобой все ясно. Тиит, Вонг, всех обыскали? Тогда вниз, в кубрик.
— Капитан, один вопрос.
— Что тебе, Диаш?
— Мы с вами вместе прошли Атлантику, воевали с англичанами. Мне это зачтется?
— Только потому ты еще не кормишь рыб. На большее не рассчитывай.
«Миссури» превратился в плавучую тюрьму.
20. ЗЕМЛЯ-2. 13.04.1670. СМОЛЕНСК
— Пошто я ведаю, што вы посольство, а не купцы? Плоти пошлину. Шо бумаги? Я вам не дьяк бумаги разбирать. Вона коней тьма у вас, вестимо — за товаром. А не ндравится — разворачивай отсель, ездют тут всякие.
Олег впервые в жизни попал на историческую родину своих предков. Точнее, ее аналог на Земле-2. И с первых шагов ему тут решительно не нравилось. Не вызывало никакого восторга первое встреченное должностное лицо. Даже не лицо, а морда, благоухающая чем-то переваренным алкогольным. Красный стрелецкий кафтан, хорошо знакомый по историческим реконструкциям, имел настолько вытертый и выцветший вид, что красным его можно было назвать только по традиции. Поверх него лежала неопрятная борода лопатой с крошками и какими-то еще мелкими остатками пищи. Под бородой кафтан был особенно засален. Мутные глазенки едва виднелись из-под низко надвинутого колпака. В руках существо держало бердыш, крепко держало, потому как если отпустить, то древко, быть может, и устоит, а хозяин точно повалится в грязь.