Хассаны, хорошо знавшие местные тропы, увидев, где останавливается отряд, заволновались и впервые начали разговаривать, сменив презрительное выражение лиц победителей на пренебрежительное — хозяев. Всю дорогу они по очереди несли труп убитого, считая, что несут его для получения законного выкупа с виновников смерти. Себя они виноватыми не считали нисколько, а воины отряда не спешили рассказывать, куда они двигались и для чего.
- Эй, хазаин! Зачэм длинный дорога ходить, есть близко ходить?
Обращался, наверно, атаман, к мэтру Хатакру, считая его главным в отряде. Однако отвечать взялся Мишка, боявшийся, что мэтр Муха попадётся в сети старых договорённостей и не сумеет донести до смертников суровый приговор. Предварительно он приказал убрать женщин и мальчика, что было выполнено только наполовину.
- Что кричишь?
- Мёртвый место. Зачем сюда ходил?
- А почему мёртвое? Вон, дома стоят, там ириты живут, скоро кормить нас будут. Вода живая в ручье. Почему мёртвое?
- Ти шутишь, началник? Дома сгорели савсэм, ирит давно мёртвый лежит.
- Почему мёртвый ирит? Кто его убил?
Начиная понимать, куда пошла линия разговора, атаман стал уводить её в сторону:
- Давно дело был, зачэм помни началник? Давай домой ходи! Жрать надо, спать надо. Зачэм говори?
- Так кто убил иритов? Ты был тут, когда убивали?
- Был, началник, я много был где? Нэ убывал. Дома зажёг. А ириты сами ушли.
- Все?
- Зачэм все? Кто живой остался.
- Значит ты хороший хассан, настоящий, воин, так?
- Да, началник, я десятник, давно воюю.
- А я молодой, видишь, хочу к вам в Хассанию пойти, в твоё селение, не возражаешь?
- Зачэм ходи?
- Найду твой дом, хассан, убью твоего ребёнка, твою жену и сожгу твой дом. И тоже стану десятником. Хорошо будет?
- Ти мой дом нэ дойдёшь, началник. Наш воин много, наш воин силный, нэ дойдёшь!
- А я долечу! — Мишка поднялся на пару метров, сделал небольшой круг и вернулся к пленным — тогда хорошо будет? Или стану камнем — Мишка оделся защитой с фантомами, превратившись в большой вылун, а потом неожиданно вылез оттуда с кинжалом, направленным в горло атаману — Теперь хорошо? Я хочу быть большим начальником. Я убью его жену и его тоже. И детей, и старуху-мать! И всем сожгу дома. И города тоже. Это будет хорошо?
- Ти колдун! Такой молодой, а совсэм колдун! Ты всё можешь… А здес старый закон. Слабый пашет. Силный приходит и берёт!
- Значит, ты — сильный?
- Канэшно, силный, началник!
- А как докажешь?
- Давай драцца! Сам увидишь. Толко не ты, другой, простой воин. Не колдун!
- Ладно, но если он победит, я сожгу твой дом. Хорошо?