Низкая ось повозки скрипела и трещала, пока лошадь с трудом пробиралась по грязи. Гас ударил поводьями по крупу коняги.
– Она опозорила его попрошайничеством, Клем, – попытался объяснить Гас. Его голос звучал почти спокойно, хотя жилка на шее по-прежнему сильно и быстро билась. – Они муж и жена. Во всяком случае, индейские муж и жена. Мы не вправе вмешиваться.
Пальцы Клементины побелели, вцепившись в толстую шерстяную ткань плаща. Колеса наматывали минуты напряженного молчания. Повозка проехала мимо груды консервных банок и бутылок. Покрытая копотью типи осталась позади. Клементина не стала оборачиваться.
– Здесь другие правила, малышка. Ты должна научиться принимать их, чтобы жить здесь.
– Я не приму твои другие правила, мистер Маккуин. Ни одно из них.
Его глаза сверкнули, а губы сжались.
– Примешь, если велю.
– Не приму.
* * * * *
Густая бледно-зеленая бизонова трава сминалась после проезда повозки, словно кильватерный след за кораблем. Загудел ветер, горячий и сухой, пахнущий полевой горчицей и сосной. Он заглушал звон упряжи и хлюпающий скрип железных ободов колес в мелкокаменистой грязи. Заглушал испуганное кудахтанье диких куропаток и тяжелое молчание Гаса Маккуина.
Клементина посмотрела на напряженное лицо мужа. Он по-прежнему сжимал губы, будто накапливая запас слов. Это была совсем другая злость, не та, к которой она привыкла. Молчание вместо криков и упреков.
Гас повернулся и увидел, что она смотрит на него.
– Чувствуешь ветер, Клементина?
Она моргнула в замешательстве.
– Что?
– Его называют «чинук» – такой ветер. Он может за ночь растопить столько снега, что хватило бы на буран.
– О. – Клементина бросила еще один взгляд на мужа. Она по-прежнему немного сердилась на него, но готова была позволить своему гневу утихнуть, если и Гас согласен помириться.
Ветер действительно был горячим, сильным и мощным. Он нес с собой печаль, одиночество и беспокойство.
– Сколько нам еще ехать до ранчо?
– Около четверти часа.
– Энни-пятак рассказала мне о мистере Рафферти, – сообщила Клементина. – Твоем брате.
Краска залила щеки Гаса. Он силился не смотреть на жену.
– Довольно скоро я рассказал бы тебе об этом сам.
– Когда?
– Сейчас. Я собирался рассказать сейчас. Зак и я, мы росли как вольные южные пташки. А потом наша семья распалась, и мама взяла меня в Бостон, а Зак… остался здесь. Но три года назад мы снова встретились и решили вместе заниматься этим ранчо.
Клементина ждала, но поток слов, казалось, иссяк.
– А что насчет него? Твоего брата?
– Я же сказал. Мы вместе управляем фермой.