– Твой нос замерз и затвердел, как медная шишка, ты, дурачина, – рассерженно выпалила жена, и Гас почти улыбнулся, зная, что Клементина ругает его только когда переживает. – Один удар запросто снесет твой нос с лица. Конечно же, Змеиный Глаз всегда может выковать тебе новый из железа.
Маккуин вдохнул, чтобы ответить, и резкий кашель сотряс его грудь.
– Звучит так, будто ты хочешь ударить меня первой... Похоже, ты не очень-то рада видеть меня дома...
– О, Гас...
И снова кашель вырвался из его горла, на этот раз такой сильный, что Гас сложился пополам, его грудь разрывало на части. Он попытался сделать вдох и снова с бульканьем закашлялся.
Клементина склонилась над мужем. Откинула его влажные от пота волосы и положила на пылающий лоб влажный воняющий уксусом кусок ткани.
К его удивлению глаза жены наполнились непролитыми слезами.
– Будь ты проклят, Гас Маккуин, ты же мог там умереть.
Гас поднял руку, поразившись тому, насколько она тяжелая. Он коснулся щеки жены, поймав одинокую слезу, которой удалось скатиться, несмотря на все усилия Клементины не разреветься.
– Но я же не умер... И с каких это пор ты начала ругаться?
– С тех самых, как тебя начало колотить в такой лихорадке, что у тебя на лбу можно было жарить яйца. Я послала Сафрони за доктором.
– Ах, Клем. Зачем? Это всего лишь простуда. По такой погоде твоя помощница может вернуться в состоянии похуже моего.
Клементина на мгновение исчезла и появилась с чашкой, испускающей пар.
– Выпей. Это луковый отвар.
Гас с трудом поднялся на локтях, задыхаясь от кашля.
– Лошади...
– Прежде чем уехать, Сафрони позаботилась о них. Гас, пожалуйста. Выпей это, иначе я вылью варево прямо тебе в глотку.
Маккуин скривился, но опустошил чашку, и кашель снова напал на него, сопровождаемый хрипами и бульканьем в груди.
– Вот черт, – просипел Гас. Он сделал медленный глубокий вдох, стараясь снова не закашляться, и попытался сесть... но упал.
Его глаза горели. Все лицо казалось странным — впало и будто стекло, суставы болтались и свободно свисали, будто кости соединялись между собой веревочками. Ночью, борясь с метелью, он думал, что даже адский пламень никогда не согреет его. А сейчас чувствовал такой жар, что хотел выбежать на улицу и голышом прыгнуть в снег. Маккуин обнял жену за талию и попытался использовать ее в качестве опоры, чтобы встать.
Клементина пошатнулась под его весом и натолкнулась бедром на кухонный стол. Что-то выплеснулось, и по полу заскользил стул.
– Гас, что ты делаешь? Лежи спокойно. Смотри, ты чуть не опрокинул уксусную воду.