Волшебник обвел их сердитым взглядом проголодавшегося дракона. В глазах детей и подростков, мальчиков и девочек, на чьих обладателей упал этот взгляд, застыл страх откормленных кроликов, которые уже знают, что их ждет. Ни у кого не было иллюзий, насчет того, что делают колдуны с теми, кто попадает в их руки. Наконец взгляд этого чудовища остановился на пареньке лет пятнадцати — шестнадцати с темными волосами и вполне обычной внешностью. Он ни на секунду не сомневался, что пришли именно за ним. Вот только он никак не мог взять в толк, чем он так насолил этому колдуну? Может, он просто показался ему достаточно вкусным? Но зачем ему покупать его, ведь он мог просто сжечь деревню?
Пока он раздумывал о своей, готовой вот-вот оборваться жизни, волшебник уже успел сообщить его отцу, что ему нужен именно он, чему отец был похоже рад. Волшебник приказать пареньку идти за ним. Паренек не произнеся ни слова и покорно поплелся за колдуном, провожаемый лишь взглядами своих братьев и сестер. Он надеялся, что они были по крайней мере сочувственными, но, не желая разрушать эту мечту, он ни разу не обернулся.
— Да, чуть не забыл, — обернувшись уже на выходе, обратился волшебник к своему деловому партнеру. — Сколько идти до города?
— Дня два.
— Тогда не мог бы ты дать мне продуктов до города?
— Продать? — уточнил крестьянин, которого никогда не прельщала перспектива делиться с ближнем, но под суровым взглядом волшебника он сник, — для одного?
— Для двоих.
«Так значит он не будет есть меня прямо сейчас?» — задал себе вопрос потенциальный обед колдуна. «Или просто он не один…»
Тем временем его отец послал одну из своих дочерей в погреб, откуда та принесла мешок средних размеров, набитый неизвестным содержимым.
Попрощавшись, волшебник приказал своей покупке взять мешок и следовать за ним.
* * *
В течение получаса после выхода из деревни они хранили молчание. Волшебник, идущий впереди, большую часть времени тихо проклинал какого-то Сэйлэнара, который и был виновником сложившегося положения, а парень, плетущийся за ним на значительном расстоянии, с увесистым мешком с их припасами, обдумывал разнообразные планы побега и тут же отметал их, как несостоятельные. Его главным аргументом было: «Он ведь колдун, а колдун может все, что угодно!».
Наконец, собравшись с духом, на что ему потребовалось минут пятнадцать, он догнал волшебника.
— Господин колдун, вы собираетесь съесть меня? — произнес он отчаянно-серьезным голосом.
— Нет.
— Но вы ведь колдун…
— Во имя всех богов, с чего вы все здесь решили, что волшебники — людоеды? Людоедов называют каннибалами, а не колдунами, — наставительным голосом изрек Фамбер.