— Играл ли ты когда-нибудь в шахматы?
— Да.
— Случалось ли тебе видеть на одной стороне доски двух королей?
— Нет.
— Как же тебе могло прийти в голову отдать себя в руки того, кто сильнее тебя?), И, склонившись к его беспутной голове, спросил:
А Ибн Сипа в каком доме жил?
— Вот в этом.
Махмуд спешился.
В доме жила семья чиновника финансового дивана. Все упали ниц, Махмуд велел устроить в этом доме ночлег, … Мысли страшным обручем сжимают голову Али. «Наверное, жизнь моя кончилась, — грустно думает он, — как кончается жизнь курицы, которой отрезали голову, по голова ее все еще бьется о камни. Так бьюсь и я о последние мысли тех, с кем еще связана судьба Хусейна.
… Махмуд, читая хамаданские трактаты Ибн Сины, как-то сказал: птицы — это учёные. Клетка — моя держава. Птица, которая вырвалась из плена, — Ибн Сина. Восемь вершин — восемь городов, что приютили его. Царь — Халиф. Выше Халифа ему некуда идти. Силки на ногах — мои преследования. Освободит Ибн Сину от них лишь Смерть.
— Чья? Твоя? — спросил пьяный Насир Хусров, наливая Махмуду в кубок вино. И засмеялся.
… — Оценка каждому будет дана на пороге смерти, — сказал Махмуду Али из глубины своего сострадания. — Только здесь вы поймете, что истиной жизни у вас было несколько мгновений. Может, и в минуту они не соберутся. Это не те дни, месяцы и годы, когда вы воевали, кутили и казнили, а те несколько мгновений, когда, сойдя с коня, перевели через дорогу, запруженную вашими войсками, испуганного старика, или те несколько часов, что бродили по весен пей степи и ила кал и слезами роста души, или минута, когда, посадив на одно колено своего маленького сына, на другое — маленького раба, равно играли с ними, рассказывая сказку, а заревели оба, вытирали им щеки заскорузлыми пальцами. В эти минуты вы истинно в жили. На эти минуты ушли 00 лет вашего существовании на земле.
… Когда солдаты устали грабить Рей, Махмуд ваял лист бумаги и написал халифу в Багдад: «Прошу позволения совершить хадж в Мекку и войском, чтобы по пути заодно очистить от карматов эту свитую дорогу, а на обратном пути разгромить карматское государство Бахрейн».
На самом же деле задумал Махмуд завоевать Багдад. Может, тогда отпустит, даст продохнуть веревка-мысль о проигранной перед лицом Вечности жизни. Но что Вечность! И перед халифом струсил. Получив от него отказ» подчинился. Пошел домой в Газну.
… Как глоток горной воды, только что родившейся у снежных вершин в искрах ослепительного солнца, пришли наконец к измученному Али мысли об Ибн Сине. Вот он едет, опустив поводья коня… Смотрит в спину эмира Исфахана. Сзади движется в тучи пыли огромное войско. Идут войной на Шапурхаст — чего-то таи не довоевал эмир.