— Платон мне дорог, но истина дороже, — улыбнулся Аристотель.
Ибн Сина не может оторвать глаз от этих двух людей — Платона и Аристотеля, идущих навстречу ему сквозь бурю. А рядом обвенчавшиеся с Истиной братья их: Фалес, Анаксимандр, Гераклит, Парменид, Зенон, Демокрит, Анаксагор, Сократ…
Афинская школа…. Великое зрелище — философы, идущие сквозь бурю. Мысль, шествующая сквозь суету Жизни.
— Смотри, — завороженно говорит Муса-Ходжа крестьянину Али. — ТЫ видишь Их? Видишь? В этом И состоит смысл жизни, чтобы идти по земле, как по планете, а не зарываться в ее прах с головой.
Али, побледнев, смотрит в слепые глаза Муса-ходжи, из которых текут слезы.
Через два дня караван дошел до оазиса Ябкенари, где у туркмен-сельджуков купили мясо и молоко. Дальше путь лежал на Ханку, к переправе. Здесь Ибн Сина надел поверх халата красный плащ законоведа — тайласан, голову повязал чалмой законоведа — и прикрепил бороду: на переправе под видом слепых дервишей могли быть люди Махмуда. Плыли по Джейхуну на плоту. Глазам было больно смотреть — так сверкала вода. Словно благородная душа земли, она стирала усталость и страдания. Улыбался огромной реке раб-славянин. Как в лицо другу, смотрел на нее грек. —
Туманный горизонт берега постепенно очерчивался и спустя некоторое время засверкал, будто линия кривой сабли.
Пере нравившись на пароме через мощную, слепящую блеском Джейхун, караван сошел на берег. Полдня пробирались по вязким болотам. Вскоре начались зеленые земли оазиса. Двигались уже в тени старых, добрых на тень карагачей. Легко, отрадно дошли до предместий Гурганджа и здесь остановились на ночлег.
Все. Путь завершен, — Султан Махмуд тепло и радушно принял ученых и поэтов погибшей Саманидской держаны, пришедших к нему после смерти Мунтасира в 1005 году, — говорит народу на площади Регистан Бурханиддин-махдум. — Еще в 999-м, выполняя долг вежливости, Махмуд послал им приглашения, в том числе и 19-летнему, но уже широко известному философу И врачу Ибн Сине. Вежливость должны были в тот момент проявить все, кто имел власть и деньги, потому что ученые и поэты гибнут без покровителя. Послал им приглашения и эмир Гургандж», куда только что прибыл Хусайн Али ибн Мамун. Но что такое Али ибн Мамун? После того, как в октябре 999 года, — продолжает судья, — ОДНОВРЕМЕННО короновались на царства илек-хан Наср и султан Махмуд, поделив между собою Саманидскую державу по Джейхуну, все остальные эмиры, словно железная пыль, рассыпанная вокруг двух магнитов, притянулись либо к годному центру силы, либо к другому. Мамун и, отец эмира Али, всего лишь наместник Хорезма, — мечтал о славе Саманидов, да вскоре погиб, растерзанный своими же воинами за жестокость. Оставил сыну Али в наследство слабость и неопределенность недавно образованного государства Вот куда прибыл Ибн Сина. У султана Махмуда же была сила. Кроме того, он славился просвещенностью. «Получил хорошее образовав вне, — пишет о нем его историк Абулфазл Байхаки