– Так и сказал?
– Да. Он что-то недоговаривал. Не назвал ни одного имени, ничего такого… Мы выпили с ним кофе, поболтали, к полудню от его плохого настроения не осталось и следа, он много смеялся, говорил, что мы люди сильные, потерпим всех этих снобов, которые будут окружать нас на яхте…
– Он знал про список приглашенных?
– Да, ему мама сообщила, он перечислял их всех…
– После посадки на яхту не чувствовали в нем напряжения?
– Нет, он вел себя непринужденно, общался со всеми, острил. Такое ощущение, словно пружина в нем разжалась…
– Вы вчера с ним поссорились…
Она бросила быстрый испуганный взгляд.
– Кто вам это сказал?
– Феликс. Он вышел на палубу поздно вечером, вы не очень-то ласково разговаривали с Николаем.
– А кто ему разрешил подслушивать? – она возмутилась и не сдержалась. – Этому толстому беспардонному увальню…
– Он не слышал ни одного слова.
– Вы уверены?
– Мне он так сказал.
Девушка заметно расслабилась.
– Какая ерунда, право… Мы ссоримся с Николаем по десять раз на дню и тут же миримся. В этом нет ничего странного, и если вы собираетесь меня заподозрить… Да это просто глупо – подозревать из-за такого… – девушка запнулась, густо покраснела, спрятала лицо в ладошки.
«Да ты не иначе беременна, дорогая», – прозрел Турецкий. Такие характерные симптомы поведения. Возможно, Николай об этом не знал. Девушку дернуло за язык поведать ему об этом «радостном событии» вечером на яхте. Реакция парня, видимо, была неоднозначной. А какая еще должна быть реакция? Любовь любовью, но вот так, с бухты-барахты… Возможно, улыбнулся не так широко, как хотелось бы Ксении, или восторг выразил не столь бурно, как она рассчитывала.
Она украдкой смотрела на него сквозь щелочку между пальцами, а когда заметила, что он перехватил ее взгляд, смутилась, как гимназистка.
– Не надо от меня ничего скрывать, Ксения, – мягко сказал Турецкий. – Не буду я выносить ваши проблемы на всеобщее обсуждение. Просто скажите – это то, о чем я думаю?
– Откуда я знаю, о чем вы думаете? – проворчала девушка.
– Ладно, не смущайтесь. Все понятно. Вы не знали, как преподнести Николаю эту сногсшибательную новость, сами не могли принять решение – делать аборт или оставить ребенка, решили посоветоваться с ним. Вы больше никому об этом не говорили?
– Я и вам ничего не говорила, – огрызнулась Ксения.
– Новость Николая чем-то не устроила, вы хорошенько повздорили, именно поэтому каждый ночевал у себя каюте, а утром обида еще давала о себе знать, и вы не заглянули к Николаю, хотя дверь его была не заперта…
– Какой смысл сейчас об этом говорить… – прошептала девушка, начиная бледнеть. – Жизнь сама распорядилась моими дальнейшими поступками…