— У вас есть дети, сэр?
— Да, двое. Сыновья.
— Сколько им лет?
— Такие же оболтусы, как ты. Кстати, ты почему не учишься?
— Вы бы, сэр, еще спросили, почему я на рикше не езжу! У меня сестра в университете. И еще две есть — их нужно замуж выдать.
— Это что же, ты должен их выдать?
— А кто еще! Отец на пенсии, мама болеет. А в школе, между прочим, я отличником был. Математику знал лучше всех.
Мы едем мимо рыбного рынка, проезжаем скобяные и обувные мастерские, слева остается недостроенное здание школы. Еще минут пять, и мы выедем за ворота университета. Там граница города, дальше океан с пустынным на десятки километров пляжем, где на песке разбросаны панцири гигантских черепах. Если такая громадина попадает в рыбацкие сети, то запутывается в них и задыхается. А рыбаки тащат-надрываются, не зная, что там, и радуются — вон сколько рыбы!
Завтра я уезжаю из Пури. Таких городов в Индии осталось мало — туристы еще не успели сломать его многовековой уклад. Здесь не видать фастфуда, зато завернутые в холстину трупы сжигают прямо в центре города, и всякий может подойти посмотреть. Сюда на праздник съезжаются паломники — больше миллиона! Они впрягаются в огромные колесницы (каждое колесо в два человеческих роста) и вывозят из храма три статуи — Джаганнатха и его божественных брата и сестру. Их моют сначала водой, потом молоком, а потом бхангом — конопляным настоем. Люди тоже пьют бханг и забывают обо всех своих бедах — о том, что рыба мелкая, а денег мало.
Раджу крутит педали и думает о чем-то своем. Он высок, молод, черен и красив. Когда уходит в себя, перестает улыбаться.
— А коляска твоя? — спрашиваю я, и он не сразу понимает вопрос.
— Что вы, сэр! Я зарабатываю сто, иногда двести рупий в день, и из них пятьдесят отдаю хозяину. Если бы своя…
— А может, лучше купить?
Раджу смотрит на меня как на недоразвитого: мол, что с этого сахиба возьмешь, вначале торгуется, как сумасшедший, потом переплачивает в три раза, а теперь задает дурацкие вопросы.
— Сколько такая стоит? — Я показываю на коляску.
— Такая — десять тысяч. — Раджу смотрит на меня, оценивая, какой эффект произведет цена. — Чуть поновее — тысяч двенадцать-тринадцать. А новая, — он делает испуганные глаза, — больше двадцати.
Пока я в уме пересчитываю рупии в доллары, рикша, сделав грустное лицо, добавляет:
— Вот в прошлом году был здесь один англичанин, так он моему другу дал денег на коляску. Теперь тот ездит и горя не знает…
Я даю Раджу очередные тридцать рупий и иду к океану — в последний раз искупаться и посмотреть на мертвых черепах. Назавтра Раджу должен приехать к двенадцати, чтобы отвезти меня к автобусу на Бхубанешвар.