"Ничего хорошего на заборе не напишут, — Иван вздохнул и отвернулся. Вечная проблема русского человека: сомнения и заниженная самооценка. Хотя при чем тут самооценка? О себе она была достаточно высокого мнения. Теперь идеалы рухнули и она сомневается… Круг замкнулся…" — Казаков провалился в неглубокий сон, полный неясных образов и ассоциаций. В нем было много персонажей, что-то постоянно происходило, но больше всего сновидения напоминали театр абсурда. Пробуждению Иван был даже рад. Все равно такой сон не приносил облегчения, одну головную боль.
* * *
До пограничного перехода оставалось двести метров и столько же человек живой очереди. На досмотр и проверку документов каждого эмигранта уходило около пяти минут. Итого получалась тысяча минут или около семнадцати часов. А в полночь будет еще смена караула — плюс полчаса, и два технических перерыва — утром и в обед — в сумме еще час. Иван занял место в очереди и тоскливо взглянул на светящиеся огни по ту сторону шлагбаумов. Российская половина Оренбурга почти ничем не отличалась от китайской. Те же яркие вывески и рекламные телещиты, светлячки фонарей проезжающих машин и прозрачные нити разгружающих проспекты виадуков. Подсвеченные особым образом башни небоскребов составляли замысловатые архитектурные композиции, а десятки, если не сотни, небольших вертолетов, взлетающих с крыш, казались взмывающими в темное вечернее небо искрами от высоченных факелов. Различия, конечно, были, но едва заметные. На той стороне люди одевались несколько вызывающе, а русские надписи почти не дублировались на иностранных языках, разве что на английском, да и то очень мелким шрифтом. По эту сторону границы одежда граждан была более яркой, но менее экстравагантной, без псевдоевропейских выкрутасов, а иероглифы и кириллица на всех вывесках занимали строго равное пространство.
Вот и вся разница. Иван впервые в жизни задумался над этим фактом. За что боролись подполье и разведка, если людям жилось практически одинаково по обе стороны кордона? За идею? За национальную гордость? За право решать свои проблемы самостоятельно? Ну, так они и решали. В Совете провинции почти двадцать процентов депутатов были русскими. Пропорционально количеству коренного населения. Что до национальной гордости — надо было вспомнить о ней раньше, когда открывали под Иркутском первую зону свободного предпринимательства и продавали богатым "ханям" участки земли по всей Сибири. А идея… какая была идея у борцов за "освобождение" Сибири от китайского "ига"? Если задуматься — никакой. Поскольку "ига" тоже никакого не существовало. Было столкновение культур и шкурных интересов. "Ханям" требовалось жизненное пространство, сибиряки хотели урвать — на том и сошлись. Когда русским продавать стало нечего, возник конфликт под лозунгом, "верните купленное, мы вам его еще раз продадим" В ответ поступило предложение заработать денежки иначе. Предложение показалось удивительным и неприемлемым: виданное ли дело — работать?! "Лучше жалобы будем писать. В Москву! Чай, не Пекин, поймет столица и поверит.."