— К чему? — Отто указал на ванночку с маской. — Предварительная активация закончена, можно наносить… К Новому году или Пасхе? Это будет слишком прямолинейно. К юбилеям вражеских вождей? Классический путь терроризма, а такой вариант борьбы народные массы традиционно не любят. Людям нужна загадка. И чем она непонятнее, тем крепче вера и надежда.
— Несколько слов и два-три дня в каждом десятилетии, не маловато для веры? — усомнился Иван.
— Вот увидите, освобождение начнется именно в такой день, — заверил его Валенштайн.
— Возможно, — согласился Иван. — Только не потому, что число этого дня будет читаться одинаково слева направо и наоборот. И не потому, что все лидеры освобожденного народа будут называть друг друга секретными кличками-палиндромами, такими, как Наган, Шалаш и Кабак. Все это дешевая бутафория. Реальная причина будет заключаться в другом.
— В чем же? — Отто нахмурился.
Было видно, что идея с "обоюдоострыми" кличками, номерами машин и датой операции нравилась ему своей оригинальностью и элементом романтики. Что поделать, творческая личность! А может, этот "фирменный знак" и вовсе его собственное изобретение? Иван допускал и такое. Если это правда, то великий разведчик Отто Валенштайн терял в глазах юного коллеги сразу десяток очков. Идея была явно слабой и, Аня права, показушной.
— Для освобождения созреют условия: демографические, социальные, экономические…
— Ого, да вы, юноша, стратег!
— Нет, пока я просто офицер военной разведки Иван Казаков…
— Поверьте, — Валенштайн грустно улыбнулся. — Я разбираюсь в людях. Придет день, и вы станете одним из тех самых "лидеров освобожденных народов Сибири".
— Я даже знаю, какая у него будет кличка, — Аня приложила маску к лицу Ивана. — Не жжет?
— Я тоже, — согласился Отто. — Удачи вам, Иван Казаков.
Ответить Иван не смог — мешала маска, стянувшая кожу и парализовавшая мимическую мускулатуру. Когда состав впитался, а репликатор "слепил" придуманное компьютером лицо, наступила фаза фиксации и онемение начало проходить. Иван первым делом открыл глаза и повел взглядом по сторонам.
Валенштайна на чердаке уже не было. Не было рядом и Анны.
Казаков придвинул сумку и покопался в вещах. Размеры вещей и обуви были подходящими, но покрой и цветовая гамма — слишком уж "верноподданными". Так одевались только "бины" и выслужившиеся перед ними предатели.
Косметический репликатор отключился, ожила телекамера, и на экране компьютера появилось новое лицо Ивана. Теперь он был брюнетом с прямым носом, смуглой кожей, чуть выпирающими скулами и квадратным, "волевым", подбородком. Брови и ресницы тоже стали темнее, но глаза сохранили разрез и первоначальный синий цвет.