Я развернул ее к себе спиной и слегка нагнул, входя сразу на всю длину. Не было никаких сил медлить, не торопиться, двигаться размеренно. Страсть горела в нас обоих. Я видел это по тому, как Эрика отвечала на мои толчки, как она хрипло, гортанно стонала, запрокидывая назад голову. Мы пришли к кульминации почти одновременно, и я оперся рукой на кафельную стену, поскольку боялся, что упаду.
Эрика осторожно распрямилась, обняла меня и прошептала:
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, — выдохнул я, обнимая ее.
Усталость от физического и морального истощения накатывала волнами. Я выключил воду, подхватил Эрику на руки и вынес из душа. Еще немного — и я рухну прямо здесь, а ведь в нескольких метрах стоит прекрасная кровать, которая значительно удобнее, чем жесткий пол.
Эрика еще начала изображать усталость (а, может, и не изображать, у нее тоже был тяжелый день) и просить, чтобы я помог ей вытереться. Я с удовольствием выполнил ее просьбу, потом отнес в постель (мне совершенно не хотелось вынимать очередную занозу, на которую она непременно накололась бы), уложил и прижал к себе. Она вырубилась почти мгновенно.
Я смотрел на спящую девушку в моих руках, отчетливо понимая, что сегодня мы переступили некую черту, и назад пути нет. Да я и не хотел отступать. Возможно, какой-нибудь романтической особе и не понравилось бы подобное объяснение в любви, но я знал, что для Эрики не важна форма. Ей главное содержание.
— Я люблю тебя, — еще раз прошептал я ей на ушко и уснул.
* * *
Утром дало о себе знать похмелье. Головная боль и сухость во рту не давали спать и, немного поворочавшись, я осторожно вылез из постели, стараясь не разбудить Эрику, и потащился проводить лечебно-оздоровительные процедуры. Стакан воды, пара таблеток аспирина, прохладный душ и горячий кофе после него привели меня в норму. Эрика все еще спала. Будить мне ее не хотелось — вчерашний день выдался напряженным для нас обоих, и я ушел к компьютеру.
„Да, это твоя вторая любимая игрушка“, — сообщил внутренний голос. — „Или все-таки первая?“ „Эрика — не игрушка“, — сурово сообщил я.
Оказалось, что я не выключил вчера игру, и она так и висела на паузе. Кроме того, я обнаружил, что недопитая мной и оставленная около клавиатуры бутылка водки теперь практически пуста и стоит на полу возле дивана.
„Да, еще повезло, что Эрика встретила тебя только словесными претензиями, а не бейсбольной битой, к примеру“, — порадовался внутренний голос.
„У меня нет бейсбольной биты“, — уточнил я, не споря по сути.
„Эрика нашла бы, чем ее заменить“, — хохотнул внутренний голос.