— В мире не одни двери, — довершил седой мужчина, говоривший третьим. — И без уана обойтись можно.
— Вправду? — улыбнулся Орур. — Уж как я голову ломал, а не увидел другой двери. Кого же поставим над собой? И, что важнее, по какому праву? Ведь, как всегда бывает, один человек откроет новый путь, да не пойдут ли за ним другие? А дорожка-то заманчива.
Летни задумались.
— Глупость всё это, — поддержал его доселе молчавший старейшина. — Из воинов что ли выбирать станем себе предводителя? Да ведь нарекать нам его придётся уаном. А потом что же? Выбрать одного из нас опасно, но возвеличить того, кто не умудрён годами, и опоить дурманом власти — дорого может стоить. Что если пойдут за этим храбрецом, не понимая куда, вдохновлённые молодостью его, дерзостью и отвагой, против нас наши же люди? Верная это погибель, не говоря уж о том, какой несчастливой традиции мы можем положить начало.
После долгого молчания ему ответил третий старейшина:
— Складно говоришь. Но чем же лучше чужого поставить над нами? Наш человек не сбежит, здесь его дом. А чужой, случись что, мигом скроется за весенней границей — только его и видели!
— Да разве мы можем победить?! — визгливо воскликнул один из бывших спорщиков. — А вы сцепились: кто да кто, будто речь о том, кому трофеи делить.
Третий старейшина нахмурился. Возражавший ему сухой, лысый летень мрачно ответил:
— Воинов у нас мало, что ни говори. Даже когда загонщики вернутся, всё равно.
В наступившей тишине Орур проговорил с видимостью спокойствия:
— Уан Кереф сказал, что его поддержат два ведуна и маг.
Старейшины переглянулись, иные посмотрели на мужчину искоса.
— А много ли это даст? — решился обнаружить своё невежество третий.
— Не знаю, — честно признал Орур.
Собрание снова переглянулось и замолчало. Мужчина видел, что они колеблются, выждал некоторое время и добавил:
— Всё-таки он воин воздушной армии Весны.
— И что с того? — грубо спросил один из стариков.
— Да ты дослушай, — одёрнули его сразу трое.
— Из отборных, значит, войск, — протянул лысый.
— Но ведь простой воин, — заметил третий.
— Мало ли, как их там учат, — откликнулся ещё голос.
— Ненадёжны все эти догадки.
— Однако Ченьхе же он одолел!
— То Ченьхе, а тут дело другое…
— … чужому верить нельзя! Нельзя!
— … войска Весны нас лихо били, верно у них какой секрет. Не зря же говорят: не спрашивай старого, а спрашивай бывалого.
Орур нахмурился. Он не пытался перекричать десяток стариков, каждому из которых не терпелось высказать своё мнение, но, созерцая спор, всё больше убеждался в принятом решении. Годы подарили летням перед ним трусость и осторожность. «Лучше вовремя испугаться, чем не вовремя умереть, — любили приговаривать они. — Осторожность — мать мудрости».