Колдунья, зажав между ладонями камень и вытянув руки вперед, ходила по залу. Смысл совершаемого ею таинства Саймону был непонятен, но он знал, что она занимается серьезным делом. Колдунья провела руками над постелью, над парой сундуков, над туалетным столиком с металлическими зеркалами, на котором стояли шкатулки и коробочки, выточенные из камня. Вдруг ее сомкнутые руки замерли, а затем быстро пронеслись по дуге вниз, словно указывая на что-то, хотя Саймон там ничего не заметил.
Она повернулась к мужчинам.
— Здесь был какой-то талисман — символ Силы, им пользовались много раз. Однако Сила — не наша, не та, к которой обращаемся мы, — это черная Сила кольдеров! — Колдунья с отвращением сплюнула. — А служил талисман для смены обличья…
— Для перевоплощения?! — воскликнул Корис. — Значит, та, которая выдавала себя за Альдис, могла быть вовсе не Альдис!
Колдунья покачала головой.
— Нет, это не то перевоплощение, к которому часто прибегаем мы. Здесь изменялся не внешний облик человека, но его внутренняя суть. Не вы ли мне говорили, что Фальк был не тот Фальк, и в то же время — не одержимый? Он повел себя неожиданным образом: покинул место боя, хотя должен был оставаться со своими людьми до конца. Он бежал, чтобы сохранить в себе то, что в него вдохнули, и выбрал смерть, а не плен, пока в нем это оставалось. Так вот, женщина, которой принадлежала эта комната, подобна ему, сейчас я в этом более чем уверена.
— Кольдеры, — произнес Корис сквозь зубы. — Где последний оплот этих нелюдей? Крепость Иль! Я все понял! — Альдис похитила Лоису, и они сейчас на пути в Иль…
— Но это лишь предположение… — возразил Саймон. — А может быть, ты прав? Тогда мы еще успеем их задержать, ведь Иль далеко отсюда. «Во всяком случае это отличный повод для того, чтобы убрать тебя из Карса, пока на нас не обрушилась катастрофа», — добавил он про себя.
— Иль? — задумчиво произнесла колдунья.
Саймон ждал, что она скажет еще — колдуньи Эсткарпа были хорошими стратегами, их слова стоили внимания. Но она молчала и только переводила взгляд с Кориса на Саймона, будто знала нечто такое, о чем ни тот, ни другой даже не подозревают, но задавать ей вопросы было бесполезно.
Придя к выводу, что им нет необходимости дольше оставаться в Карсе, участники набега покинули крепость и направились в гавань, где захватили баркасы, чтобы, спустившись вниз по реке, выйти в море. На каждом судне карстенцы, составлявшие его команду, были поставлены в подчинение сулькарцу-кормчему.
Ингвальд и Саймон стояли на корме корабля, замыкавшего караван, и смотрели на город, где в течение двух дней произошло столько трагических событий.