История науки учит, что всякий раз, когда человечество овладевает очередной ступенькой лестницы, ведущей в глубь вещества, это приводит к открытию нового, еще более мощного вида энергии. Горение и взрыв связаны с перестройкой молекул. Внутриатомные процессы сопровождаются выделением в миллионы раз большей энергии. С еще более мощным энерговыделением мы встречаемся на уровне элементарных частиц. А что будет на следующих ступенях? Изучение строения вещества — это одновременно и поиск новых источников энергии. Не зря говорят, что нет ничего практичнее хорошей теории!
Когда речь идет о переднем крае науки, где самим ученым еще далеко не все ясно, возникает трудная задача: как рассказать об этом так, чтобы было достаточно просто и вместе с тем донести до читателя суть того, что волнует специалистов. Кто-то, возможно, искренне удивится: в чем, собственно, проблема? Ведь речь идет о вещах, хорошо знакомых ученому. Что стоит, мол, ему поведать о том, что у него, как говорится, в зубах навязло!
Пожалуй, самое трудное здесь — это язык. Ученый говорит и думает на емком профессиональном языке, где за каждым словом — уйма специальных понятий. Экстраполяция, изоспин, интерференция, квантование — эти и множество других терминов используются в разговорах ученых как нечто само собой разумеющееся. Если запретить их, ученый буквально онемеет, потеряет язык. А как быть с читателем, которому все эти термины как колдобины на дороге? Попытаться переложить их на обиходный язык? Но тогда суть дела просто утонет в объяснениях, и ваш рассказ не станут ни читать, ни слушать. Вот и приходится использовать аналогии, заменять сложные понятия очень приближенными, зато наглядными образами.
Впрочем, так поступают и сами ученые, когда разъясняют своим коллегам новые понятия и идеи.
Трудные вопросы обладают свойством тянуть за собой вереницу новых. Никогда нельзя сказать: я понял все. На заднем плане всегда остается частокол «как» и «почему». Один из физиков любил повторять, что у понимания есть три стадии: первая — когда кажется, что все ясно, вторая — когда появились вопросы, и третья — когда эти вопросы затмили тот, с которого все началось. Это, конечно, шутка, но в ней скрыта глубокая мысль. Чем глубже мы понимаем проблему, тем серьезнее становятся рожденные ею новые вопросы.
По своему опыту знаю, что книги о науке полезно читать дважды. Первый раз быстро, чтобы составить общую картину и в главных чертах уяснить, что к чему. Потом еще раз — медленно и вдумчиво, разбирая детали, а главное, постоянно задавая себе вопрос: почему? Бальзак как-то верно заметил, что ключом ко всякой науке является вопросительный знак.