Бэль кивнула:
– Дурацкая игра для малолеток. Мне она никогда не нравилась.
– Главное не то, что она кому-то нравится или не нравится, а то, что в неё играют. И вчера меня загадали.
Я смутился. Бэль же, наоборот, рассмеялась. Громко и заливисто, во весь голос. И смеялась достаточно долго, чтобы я сам не начал понимать абсурдность этого аргумента.
Отсмеявшись, Бэль задумалась.
– Хуан, почему ты не прыгнул, когда я купалась?
У меня из горла чуть не вырвался стон. Ну вот, только вроде замяли и расслабились!
– Почему ты не сделал это? – давила она. Но никакого «наезда» в её словах не почувствовал. Придётся отвечать.
– Не мог. Не хотел. – Мысли сбились в кучу, толково объяснить свой поступок не получалось.
– Брезговал! – уверенно отрезала она. – Ты мной брезговал!
Я застыл с раскрытым от неожиданности ртом, но оскорбления и обиды в её словах вновь не услышал.
– Ты увидел перед собой потаскуху, дающую первому встречному, и не захотел быть «первым встречным»! – добила она. Затем расслабленно откинулась на спинку кресла. – И знаешь что? Ты прав. Уже здесь, на лавочке, я поняла, как низко пала. А ведь до того даже не задумывалась об этом!
– Низко? Пала? – выдавил я. Наверное, на всей стомиллионной планете второй такой, как Бэль, не найдётся. Не бывает столько неординарных и эксцентричных особей женского пола с таким странным мыслительным аппаратом.
– Ты предъявляешь девушкам слишком высокие требования, Хуанито. Настолько высокие, что они не в состоянии под них подстроиться. А ещё ты давишь на них так же, как и на всех остальных. Они для тебя – часть общества, и ты не можешь терпеть их «неправильность». Потому они шарахаются от тебя, как от огня. Они знают, что не потянут, и бегут, предпочитая не связываться, даже если ты им нравишься. Кстати, то, что тебя загадали, не случайно – значит, ты нравишься «хозяйке». Подсознательно. Люди склонны через агрессию обозначать то, что им по душе. Это как мальчики, дергающие понравившихся им девочек за косички.
– Можно ещё раз? – Я почувствовал, что голова идёт кругом.
– Ты нравишься «хозяйке». Но она боится признаться в этом и подругам, и даже себе, потому что на тебе общество поставило печать «странного» и «не такого, как все». Но на то, что ты ей нравишься, общество повлиять не в силах, и, отрицая тебя, переводя в твой адрес некую агрессию, подставляя, она реализует свои тайные фантазии. То есть твоя «лотерея» – подтверждение моих слов.
– Интересно-интересно! – Кажется, ко мне вернулся дар речи. – Только непонятно. Не вижу логики. Чем я давлю на них, почему они бегут? Почему проще загадать меня, чем подойти и поговорить?