— Не важно, не придирайся к мелочам. Это был лишь вопрос времени, учитывая состояние нашего брака…
— И принимая во внимание дожидавшегося своего часа мистера Ватсона. — Джек стоял, непринужденно скрестив руки на груди, и только жесткая складка вокруг губ выдавала раздражение. — Похоже, грех-то не на мне, а, Элла?
— Уж не думаешь ли ты, что я ушла от тебя к другому мужчине?
Джек пожал плечами.
— Кто знает? Да и какая разница? — добавил он с неожиданной злостью. — Одно ясно: ты не теряла времени даром и быстренько перебралась из моей постели в его.
Не думая, что делает, Элла ударила его по щеке. Видя, как на коже Джека стал проступать красный отпечаток ее руки, она в ужасе попятилась, но Джек схватил ее за руку и резко притянул к себе.
— Что, задел за живое? — с издевкой спросил он.
Близость Джека нервировала Эллу, она закрыла глаза, сопротивляясь желанию объяснить Джеку свой внезапный порыв, рассказать правду. Она всегда любила только Джека, его одного, любила даже тогда, когда ненавидела, но рассказать ему правду — все равно что подписать себе смертный приговор. Джек ее не любит, она ему не нужна, да никогда и не была нужна, однако это не помешает ему ее использовать. Когда-то она ушла от него, уязвила его гордость, но на этот раз выбор за Джеком: он может взять ее, а может выбросить как ненужную вещь.
Их разрыв окончателен, и никто не виноват: ни она, ни Джек. Но винить другого гораздо легче, и Джек винил Эллу — свою растолстевшую, подурневшую и бесплодную жену. Элла навсегда запомнила его слова, сказанные в тот ужасный вечер, когда он заставил ее посмотреться в зеркало в ванной комнате. Толстая уродина. К тому же бесплодная. К тому же пьяница. Как ни взгляни, все получается, что виновата она. Но если Джек считает, будто она оставила его ради другого мужчины, значит, ему легче так думать, потому что когда-то он все-таки ее любил.
Элла очнулась от задумчивости, осознав, что Джек ее трясет. Она открыла глаза. Голубые глаза прожгли ее презрением.
— Ну так как, мадам?
— Джек, сейчас не время и не место, — проговорила Элла со спокойствием, которого не чувствовала. — Дело закрыто много лет назад, не будем ворошить прошлое. Отпусти меня. Джек, все кончилось, угольки нашего брака давно остыл, и ворошить их бесполезно.
Собрав остатки гордости, Элла поправила корсаж платья, как могла разгладила ткань дрожащими руками и с вызовом вздернула подбородок.
— Все кончено, Джек, — повторила она, — и тебе давно пора с этим смириться.
Она повернулась и пошла обратно, внутренне содрогаясь от мысли, что ей предстоит вернуться в зал, найти Стивена и улыбаться ему, когда душа ее стремится к Джеку, разрываясь между любовью и ненавистью. Но любовь — чувство непостоянное, поэтому не лучше ли сделать выбор в пользу здравого смысла и той жизни, что предлагает ей Стивен?