Не говоря ни слова, Элла деловито прошла к столику, стоявшему в нише у окна, достала отрывной блокнот и ручку. Затем все так же молча пролистала ежедневник. Не прошло и двадцати секунд, как она нашла нужный номер телефона, записала его, вырвала страничку и протянула озадаченной Флисс.
— Вот номер телефона фирмы, занимающейся приготовлением еды на заказ. Мы нанимали их для съезда фотографов. Советую позвонить им.
— Не понимаю, с какой стати?
Элла улыбнулась.
— Ничего, поймете. — И уже направляясь в спальню, закончила елейным голоском: — Спокойной ночи, мисс Фоксвуд. Увидимся утром… может быть.
Флисс бросилась за Эллой.
— Вы не посмеете! — прошипела она, хватая Эллу за руку. Кроваво-красные ногти больно впились в кожу. — Не смейте уходить, я еще не закончила!
— Возможно. Зато я закончила.
Гнев, который Элле пока удавалось обуздывать, грозил вырваться из-под контроля. Она перевела взгляд с искаженного злобой лица Флисс на пальцы, все еще сжимающие ее руку, и обратно. Ей бросилось в глаза кольцо с огромным изумрудом. Айан почему-то считал, что Флисс не способна удержать Джека, однако Элла видела перед собой весьма осязаемое доказательство его любви к этой женщине. Боль, причиненная только что сделанным открытием, лишь подогрела ее гнев, и Элле стало еще труднее сдерживаться.
— Я достаточно вас слушала, даже больше, чем достаточно! — Элла рывком освободила руку. — Вы так часто меня увольняли, мадам, что теперь мне уже безразлично, что вы еще скажете. Я вам не рабыня и ни чем вам не обязана. Как я уже сказала, увидимся утром — если я не передумаю.
— Ах ты дрянь! Ты не можешь так уйти, слышишь! Я тебя не отпущу!
Элла почувствовала новый приступ тошноты, но все же остановилась, повернулась к Флисс и вопросительно вскинула брови.
— Мадам, хотите один совет? В будущем лучше предоставьте Айану нанимать и увольнять работников. Или Джеку. Разумеется, при условии что он окажется так глуп, что женится на вас…
Фелисити с размаху ударила ее по щеке. В тишине звук пощечины прозвучал как выстрел. Элла покачнулась, стены комнаты поплыли у нее перед глазами, она из последних сил боролась со слабостью, но темнота обступила со всех сторон, грозя поглотить ее. Элла поняла, что падает, проваливается в бездонную пропасть.
Вдруг цепкие руки, сопротивляться которым у нее уже не было сил, схватили ее за плечи и усадили в кресло. Элла закрыла глаза, отгораживаясь и от этой женщины, и от внешнего мира, в котором она чувствовала себя такой одинокой.
Казалось, прошла вечность, прежде чем она с трудом приоткрыла отяжелевшие веки и прошептала: