— Щекотно. — Элизабет со смехом оттолкнула его.
— Безжалостная женщина! Но ничего. Я знаю, как покорить тебя.
— Тогда чего же ты ждешь? — поддразнила его Элизабет.
— Всему свое время.
— Надеюсь, ты не обманешь мои ожидания.
Алек привлек Элизабет к себе и осторожно уложил ее на ковер рядом собой, затем снял смокинг и отшвырнул его туда, где уже лежало красное платье.
— Ты меня пугаешь, — пробормотал он, наклоняясь и касаясь ее набухших сосков губами.
— Никогда не поверю, что тебя можно чем-то напугать. На поле ты неустрашим.
Алек снял рубашку.
— Мы не в бейсбол играем. К тому же у меня никогда не было противника, который так бы жаждал моего поражения, как ты! Я не прав?
Элизабет неохотно кивнула. Да, она жаждала его поражения. Хотела, чтобы он сдался ей на милость.
— Тогда мне придется тебя разочаровать.
Алек уже разделся. И Элизабет невольно залюбовалась его ладным мускулистым телом. Он и одетый привлекал взгляды. А уж обнаженный вообще казался полубогом.
Алек поднялся с ковра, подошел к полке и выбрал пластинку. Когда он вернулся к Элизабет, из динамиков раздался голос певца: «Я хочу танцевать с тобой всю жизнь. Пусть наш с тобой танец длится вечно».
Он подал ей руку… Они танцевали обнаженные, тесно прижавшись друг к другу. Это был не просто танец, а слияние тел, жаждущих друг друга и растворяющихся в истоме страсти и музыки. Элизабет еще никогда в жизни не испытывала такого острого возбуждения. Никакого мужчину не хотела так сильно, как Алека.
Это было как прикосновение к тайне — опасной и восхитительной одновременно. Или как воплощение самой сокровенной мечты.
Ей было так хорошо в его объятиях, хорошо и спокойно. Так спокойно бывает лишь с человеком, которому ты всецело доверяешь. Рядом с которым, не боишься быть самим собой.
Алек наклонился и поцеловал ее в шею. Она запрокинула голову, устремившись навстречу его ласкам, которые становились все более властными и настойчивыми. Он как будто предъявлял права на нее, а она отдавалась ему, признавая за ним эти права. Потом они целовались, жадно, взахлеб, как будто отпущенное им время подходило к концу…
Они уже не слышали музыки. Алек увлек Элизабет в угол комнаты, прижал спиной к стене и наконец вошел в нее. Обхватив его за шею, она подняла ноги и сплела их у него за спиной…
Какое-то время спустя они медленно опустились на ковер и еще долго лежали, прижавшись друг к другу, и восстанавливая сбившееся дыхание.
— Почему ты улыбаешься? — спросила Элизабет, хотя сама улыбалась точно такой же немного растерянной и счастливой улыбкой.