Глава вторая. Новая жизнь
Геннадий Алексеевич очнулся лежа на пуховой перине. В голове была неописуемая пустота, слабость сковала все тело. Не было сил даже приоткрыть глаза пошире, не то, что повернуть голову. Сквозь чуть распахнутые ресницы проступали очертания какой-то неизвестной комнаты. Поодаль, около окна, стояло кресло, в котором сидела незнакомая, еще не старая женщина, и как будто спала. Пить хотелось неимоверно. Геннадий Алексеевич прошептал пересохшими губами:
— Пи-и-ить…
Женщина на кресле встрепенулась, подошла к постели и сказала ласково:
— Петенька, сыночка, наконец-таки очнулся. Пить хочешь. Сейчас клюквенного морсу налью.
Она поднесла к губам Геннадия Алексеевича большую кружку, немного приподняв второй рукой его голову, и живительная влага наполнила его рот.
Судорожно сделав несколько глотков, чтобы не захлебнуться, Геннадий Алексеевич попытался взять кружку руками, но они ему не подчинились, и он снова потерял сознание.
Следующее пробуждение произошло днем. Открыв глаза, Геннадий Алексеевич разглядел стоящего около постели пожилого мужчину, держащего его за кисть и считающего пульс по большим карманным часам. Такие часы, он вспомнил, были у его деда. Тот часто вынимал их из кармана жилетки, громко щелкал крышкой, и, посмотрев время, тут же убирал обратно. Никому, кроме деда, брать в руки эти часы не разрешалось.
— Так, прекрасно, пульс – 55 ударов в минуту. Немного редок, но это ничего – слабость. Думаю, завтра все будет нормально. А сейчас, Елизавета Афанасьевна, больному надо пить куриный бульон, не помногу, но часто – каждые два часа, и побольше спать. Кризис прошел. Организм молодой, быстро пойдет на поправку, — сказал мужчина, обращаясь к той незнакомой женщине, которая пыталась напоить Геннадия Алексеевича некоторое время назад.
Геннадий Алексеевич закрыл глаза.
"Все страннее и страннее. Молодой организм? — это у меня, что ли? Пульс – 55 ударов, да я не помню, когда такой был в последнее время, 80-90 – вот моя норма. А сил вроде бы прибавилось. Уже могу двигать рукой".
— Кажется, Петенька опять уснул. Не будем ему мешать.
Геннадий Алексеевич услышал, как закрылась дверь. В комнате никого не было.
Он приоткрыл глаза. Приподнял руку и поднес ее к лицу. Это была рука молодого человека, сильная, покрытая небольшими рыжеватыми волосами. Пальцы длинные, ногти ухоженные, овальной формы.
"Это не моя рука, — как-то равнодушно подумал Геннадий Алексеевич, — и почему меня эти люди называют Петенькой?"