Тимкин дядя, Егор, спасся от гибели в авиакатастрофе, не найдя на месте проездного флотского билета, из которого Тимка сделал самолетик невиданной расцветки, а оформление нового заняло сколько-то времени. В сущности, если быть уж совсем честными, дядя Егор спасся даже два раза, ибо, прибыв на место прохождения службы во Владивосток, получил за опоздание с прибытием из отпуска десять суток гауптвахты от начальника штаба флота. Эти десять суток уберегли его от утопления вместе с его подводной лодкой, коя во время большого похода к Кубе сгинула в темных глубинах Индийского океана.
Тимкин отец, не смогший предъявить секретарю парторганизации завода в момент голосования за важную резолюцию спертый Тимкой из озорства партбилет, с треском вылетел из Партии (Партия тогда была одна, и это ее имя собственное, Партия), чем уберегся от карьеры партфункционера, а стало быть, и от разочарования в коммунистической идее на старости лет и от обиды, связанной с потерей привилегий.
Тимкина мать, будучи по рассеянности заперта Тимкой в сарае, где перебирала картошку, убереглась от супружеской измены с начальником отдела и заодно от будущего развода с Тимкиным папашей.
Тимка, не зная того, спасал и спасал. Разных людей от разных неприятностей. В разные моменты своей жизни и жизни спасаемых. Иногда ввергая в другие неприятности, но помельче. Героизм его был велик еще и тем выше, что Тимка не подозревал о нем и, если б ему сказать, удивился б. Он, как я уже говорил, не думал быть героем, у него просто так получалось. Я думаю, он не один такой, с такой важнейшей социальной функцией.
Потому как, не будь Тимки и ему подобных, как бы еще можно было б объяснить, что, несмотря на все злые планы плохих людей, мир по-прежнему пребывает в целости и люди не разуверились в простых и вечных истинах.
Так что функции героев еще не до конца изучены, и уж вряд ли они ограничиваются перечисленными в самом начале этого рассказа.
Они куда шире. И глубже. И значительней.
И всеохватней, чем мы даже способны себе представить в своих суетных и беспорядочных движениях, которые мы иногда называем Судьбой.
Симка была несчастна и одинока. Никого не было в целом свете, кто любил бы ее безраздельно и всегда был рядом в трудную минуту. Кто ждал бы ее дома и радовался просто тому, что она существует. Не было ни одного живого существа, на которого она могла б положиться всецело, на свет чьих глаз можно было б идти во тьме враждебного и холодного мира. Симка горько и бесслезно несла свое сиротство по тяжкой ее жизни, она не роптала, но она страдала.