Ничего себе, можете быть спокойны, когда в голове такое смешение всего происходит. Впрочем, впереди было полно времени, и Славка решил развлекаться как следует, раз уж он в отпуске от службы до конца дня. Для начала он купил за полтинник здоровенный вафельный стакан смородинового мороженого и удобно расположился с ним на скамейке в скверике. Мимо проходили по своим делам разные люди, проносились стайками смешливые школьницы, молодые мамаши степенно катили мимо него коляски с орущими или спящими младенцами, и эти картины обычной и понятной жизни настроили его на благодушный и философский лад. Славка кусал ледяное мороженое, смотрел на бегущие в небесах облака и размышлял о разном.
Постепенно прибредя мыслями в родные Чуйки, Славка припоминал мать, сестер, бабку Серафиму, с которой имел массу разногласий во взглядах на государственное устройство. Славка усмехнулся при этой мысли. Какие там могли быть особенные взгляды у деревенского пацана шестнадцати лет, который азартно спорил о судьбе монархии и сословном укладе со всяко повидавшей женщиной. Бабка говорила что-то о царе Горохе, не вспомнить точно, что. Неважно.
Славка вспомнил деревенскую школу, учителя русского языка и отечественной истории Марка Захаровича, ведшего не менее жаркие споры о национальной и колониальной политике с преподавателем мировой истории и обществоведения отцом Дионисием. Марк Захарович, сухой и крючконосый, наскакивал на полного и благодушного батюшку, доказывая явную возможность экспансии на восток, за Урал, вместо совершившейся в свое время заморской, при наличии несколько иной, чем сложившаяся, точки зрения на развитие государства. Отец Дионисий полагал подобные построения ни на чем не основанными домыслами «некоторых некомпетентных мечтателей». Говорил:
— Помилуйте, столетиями сложившийся уклад должен был бы измениться в одночасье. С чего б такое могло произойти?
— Да всего лишь вместо государя под неизменным давлением бояр и дворянства, — не оставался в долгу словесник, — случился б самостоятельный правитель с мощной фантазией и неограниченной властью!
— И неограниченной властью? — хохотал батюшка. — Вы б еще рабство придумали, мало вам до сих пор существующей кастовой системы? Рабский труд пригодился б любому тирану в осуществлении его завиральных идей. Древний Рим на Ладоге! Да, к примеру, на Ладоге! — восклицал священник-реалист, а Марк Захарович только сильней кипятился:
— У вас, батюшка, полностью отсутствует способность к ситуационному моделированию, как вы защищались по обществоведению, ума не приложу!