Жизнь и служба у них шла у каждого своим чередом, Малка отслужила и начала готовиться к поступлению в университет, Зэев парил где-то под облаками, ходил в увольнения к родственникам, которых в Израиле живет уймища, не вся прадедова многочисленная родня поехала из Галиции в Канаду, некоторые в Америку, некоторые в Палестину, а некоторые — в Германию, благословенна будь их память. Ну неважно.
Мало-помалу, закончилась и служба Зэева. Он подумал, что, пожалуй, поживет в Израиле еще немного, ему нравилось на Земле обетованной, но в армии остаться не захотел и подыскал себе работу. Иврит, изученный в воскресной еврейской школе, отшлифовался за годы армейской службы, диплом колледжа, английский и французский на уровне носителя, отличник боевой и политической, младший офицер, страна исхода — Канада. Ну какому работодателю не надо такого парня? Всякому надо, и работу он нашел быстро, сменным преподавателем на компьютерных курсах и преподавателем же на курсах английского.
Лицо белокурой красавицы в одной из групп английского языка показалось ему знакомым, он подошел к ней уточнить, где они могли встречаться, разговорились, и Малка увидела его другим. Зэев был тот же, но эти девушки, вы ж знаете, верней, вы ж не знаете, что у них на уме. Почувствовала она в Зэеве пружину, которой раньше не случилось ей заметить.
Начали они встречаться. Сначала довольно редко, Зэев так и не стал хватом, стеснялся за руку взять. Знал, что в Израиле нравы посвободней, чем в строгом Квебеке, но стеснялся — воспитанный мальчик, из хорошей семьи. Малка посмеивалась над ним и его старосветской (или новосветской?) учтивостью, но, кажется, она уже влюбилась.
Тут призвали его на сборы. Обычное дело, летчик же, переподготовка или операции какие-нибудь, в стране всегда не очень спокойно. Где евреи — всегда не очень спокойно, такая жизнь. Малка не расспрашивала особенно, все равно толком ничего не скажет. Ну и что, что у нас все обо всем от всех знают? Он серьезно относился к секретности.
Позвонил он из госпиталя и сказал, что немножко ранен, и не может ли она ему привезти книги и плеер, потому что тете тяжело и…
Малка примчалась к нему как ужаленная, по дороге плакала в автобусе, прижимая к себе сумку с книгами, плеером, фруктами, думала об ужасном. Примчалась и увидела, что он с ногой в гипсе сидит в коридоре, играет в шиш-беш и смеется, наверное, выигрывает.
— Ты что? — спросила она, поставив тяжеленную сумку на пол и подняв одну руку ладонью вверх ему навстречу. — Ты что, думаешь, будто я фраерша, несусь сюда как угорелая с этой сумкой, думаю, он умирает? Ты не ранен, сработал меня, сукин сын?