Царственно пожав плечами и воздев царственно бровь, с царственным же равнодушием Клавка сделала отгоняющий нечистого жест кистью и ответствовала в духе: «Я ж готовить не умею, ты чего, не знал, все знают».
Это потом я узнал, что Клавке в походах не дают дежурить по кухне, и она даже обижается, это потом я узнал, что на актерских междусобойчиках ей предлагают максимум рассыпать печенье и карамель по вазочкам, с непременным наблюдением, как бы чего не вышло. Это потом я вспомнил, что Клавка на посиделки «в складчину» неизменно приходит с купленным в булочой тортиком или бутылкой номерного портвейну, и потом я вспомнил, что Клавка всегда и везде, безропотно и как хорошо надрессированная, отправляется мыть посуду после застолья, хотя никто ей специально этого не предлагает. В самых незамороченных застольными реверансами домах для участия в подготовке ей предлагают максимум нарезать батон или открыть банку консервов, но потом слегка жалеют о чрезмерной деликатности. Ее сестра рассказывала, что даже погреть имеющуюся в доме еду Клавка толком не может, постоянно или холодным ест, или грызет уголья. Все, кроме меня, знали о полном отсутствии у нее инстинкта готовки, и только я, как среди меня принято, познал общеизвестное поставив независимый опыт. Севши, можно сказать, собственной жопой на парковую скамейку рядом с табличкой «ОСТОРОЖНО, ОКРАШЕНО!».
Я думаю, что в те времена, когда умение готовить необходимо было для выживания, Клавка сгибла б нахрен, не умея ни насадить тушку зазевавшегося сурка на вертел, ни очистить толком от песка полезный клубенек, а при современном развитии общепита она вполне справляется. На работе столовка, дома — мама с сестрой, в других местах… ну, уже говорил о не царском деле.
Она вышла замуж поздно, за туриста-водника, назовем его Витек, хотя он вообще-то звался Леха. Скандинавско-общеславянского типа молчаливый парень из потомственных преподавателей сельхозинститута, Витек был широко известен в туристской среде неприхотливостью не то что превосходящей мою, к примеру, но вообще находящейся за гранью любых представлений о разумной осторожности. К примеру, меланхолично схлебав по ошибке засыпанное в холодную воду и так по забывчивости и не сваренное Веркой содержимое пакета с названием «суп мясной с вермишелью», Витек деликатно откашлялся и сказал: «Кажется, пересолен». И больше ничего не сказал железный человек Витек. Даже «бля» не прибавил к сказанному.
Шли годы. Верка не то чтоб долгими тренировками возродила к жизни в себе инстинкт готовки, но хотя б научилась твердо и без самодеятельности придерживаться рецептов и советов. Так не умеющий плавать не подвергает сомнению указания тренера, какой рукой куда грести. И не умеющий держать направление чутко прислушивается к советам местных уроженцев.