Жена сшила на кухню занавеску, синюю в персиковых цветочках, стол мы поставили у окна. Кухонные прибамбасы и полочки для них мы купили в недалеком и хорошем хозяйственном магазине на Новосибирской, а набор кастрюль был у нас дареный Инкиными однокурсницами. Пять эмалированных кастрюль разного калибра и чудесной расцветки. Холодильник я привез с дачи, на глыбинском «запорожце», пугая видом этого холодильника прохожих и ментов. «Саратов» его звали, холодильник, он нам служил верой и правдой еще лет семь. В ту квартиру мы купили наш первый телевизор (с ним связана отдельная история — как единственный раз в жизни я поимел прямую выгоду с государства и отщипнул часть его экономической мощи) и складной, он же раскладной, диван цвета горчицы. Шел 88-й год, последняя попытка реанимации советского строя. Но «купили» — слишком сильное слово, все надо было доставать, стоя в очередях, записываясь и отмечаясь. Я работал, жена училась, считалась посвободней меня и стояла в тех очередях, ходила отмечаться и следила за доставкой. Тогда она была первый раз беременная и очень убедительная и грозная своим видом. Все закончилось не очень удачно, но об этом, может, в другой раз.
Странно, но нам хватало тех денег, которые я зарабатывал, стипендии жены, и нам время от времени подкидывали немного тесть с тещей, дай им Бог здоровья и долголетия, этим любимым мной людям, очень корректно с нами всегда обходившимся.
Люди от земли почти всегда очень учтивы, вы не замечали? Иногда весьма своеобразно учтивы, но в них, по большей части, сидит очень чувствительный прибор, улавливающий возможную обиду ближнего и не допускающий действий, способных ее вызвать.
Тестя мои сами в свое время женились незадолго до окончания пединститута, проблемы наши вполне понимали, сильно в них не лезли. Интересовались, как у нас что заведено, расспрашивали, что мы где покупаем и что едим, но с советами не особенно лезли. Хотя по тому, что они с их помощью или продуктовой посылкой из далекого степного Богучара появлялись всегда очень вовремя и без лишних базаров, мне сдается, они внимательно за нами присматривали и сильно за нас болели.
Тесть раз предложил мне продать его мед, у него была и сейчас есть небольшая пасека. Мед я продал, часть денег тесть велел отдать Инкиной сестре Ольге, а остальные велел держать у себя, мол, потом он заберет когда-нибудь. Деньги тогда дешевели стремительно, и, когда он наконец захотел их забрать, мы в них доложили сколько надо с легкостью. Подозреваю, что дело не совсем в коммерческой несообразительности тестя. Без всякой сообразительности он мог бы отвезти мед в приемный пункт в Богучаре и получить причитающееся на месте. Предложи он мне те деньги в пользование прямо, мы б отказались, и я привез бы ему их в кратчайший возможный срок. Да писал как-то уже об этом.