Успокоившись, я зашагал дальше вместе с остальными заключенными. Облизнул соленые губы, глубоко вдохнул и прикрылся ладонью от солнца. Вдали, в нескольких милях от базы, коричневой полосой тянулся южный берег Аномального континента…
Континента, которого нет на карте Земли, возникшего из небытия во время эксперимента. Почти четыре десятилетия назад военный ученый, молодой гений Борис Нойман проводил испытания нового типа оружия нелетального действия. Хотя, как сказать… электронные бомбы должны выжигать импланты у солдат, поэтому фабовцы оснащают ими только бойцов спецподразделений. Я слышал, что федералы все больше с химией сейчас экспериментируют, чтобы как-то там на мозги влияло, чтобы без нейромодулей обходиться… В общем, важно другое: на полигоне Кольского полуострова была взорвана электронная бомба, но энергия ее ударно-волновых излучателей, нацеленных на объекты, имитировавшие командный пункт противника с действующими системами связи и локационной станцией, устремилась в ничто. Прокол в пространстве открыл Коридор – путь на Pangaea Anomalis.
Почему Нойман дал такое название континенту, я не знал. Никогда не задавался этим вопросом, хотя слышал, что ученые называют Пангеей древний земной протоконтинент, который постепенно раскололся на известные нам материки. Только то была настоящая громада, а Пангея Аномальная размером примерно с половину Австралии, здесь обитают твари, во многом напоминающие земных.
«Пангейские тигры живут прайдами и не охотятся ночью, но в дневное время…» – внезапно зазвучал в голове голос Справки. Я продолжал идти, стараясь неосторожным словом, жестом или выражением лица не выдать окружающим, что в мой мозг запакован незаконный софт. Справка тем временем вещала о том, что, если пересечь границу территории прайда днем, тигры выследят нарушителя и прикончат. Мозг впитывал информацию, как губка, в голове гудело, легкая боль пульсировала в затылке, кровь стучала молоточками в висках.
Неявно, мерцая, иногда пропадая на секунду, перед мысленным взором проступила карта.
Она была схематичной, но четкой и хорошо видимой – накладывалась на ту картину, что я наблюдал перед собой, мешая двигаться. Я споткнулся, и тут же ствол стрелкового комплекса в руках обернувшегося капрала уставился на меня.
– Идти ровно! – донеслось из-под зеркального забрала.
Наконец, карта погасла, и я перевел дух. Капрал вывел колонну на причал, скомандовал «Остановиться!» и прошел по сходням на нижнюю палубу парома, забранную по всему периметру толстой решеткой. Она образовывала клетку, занимающую большую часть тяжелой плавучей посудины, едва заметно покачивающейся на волнах. Обойдя клетку внутри, капрал осмотрелся и, вернувшись к проходу на сходни, стал подниматься по крутой лесенке на капитанский мостик.