Увидев командира, механик встал. Его руки и лицо были вымазаны отработанным маслом.
— Как дела? — спросил Новосельцев.
— Нормально, — ответил Ивлев.
— До наступления ночи не сможем привести в действие все моторы?
И Новосельцев с нетерпеливым ожиданием посмотрел на механика. Тот подумал немного и сказал:
— Не сможем.
— Получен приказ о высадке десанта под Новороссийск. Будет участвовать весь флот. А мы, выходит, в стороне останемся, — недовольным голосом произнес Новосельцев. — Затеяли мы капитальную переборку…
— Кто мог знать… — виновато сказал Ивлев.
В его голосе прозвучало плохо скрытое отчаяние.
— Если всю ночь поработаем, — решительно заявил он, оглянувшись на мотористов, — то к утру корабль будет готов.
Мотористы закивали головами в подтверждение слов механика.
— И мы поможем, — сказал Дюжев. — Все, кто понимает в моторах, эту ночку проведут здесь.
Новосельцев повеселел. Он прошел в каюту и присел на койку. «Сегодня меня наверняка поставят дежурным по штабу, — стал размышлять он. — Конечно, я не виноват, что не буду в море, но все же перед товарищами как-то неудобно. Драка, судя по всему, будет отчаянная».
Кто-то быстро спустился в командирский отсек и постучал в дверь каюты.
— Товарищ командир, — просунув улыбающуюся физиономию в приоткрытую дверь, торопливо проговорил Токарев, — вас просят.
И он так же быстро исчез.
Новосельцев поднялся на палубу и увидел Таню, одетую в ватные штаны и в ватный бушлат, на голову ее плотно была натянута шапка-ушанка.
— Ты? — удивленно воскликнул он.
— Я. Здравствуй, — весело сказала Таня. — Еле разыскала.
Тут только Новосельцев пришел в себя и заулыбался.
— Как это хорошо, что пришла. Я даже очумел от радости.
— Так уж и очумел…
В ее черных глазах сверкнули веселые огоньки.
Новосельцев пригласил ее в каюту.
— Чаем угостишь?
— Обязательно.
— Я замерзла… Такая промозглая погода…
Войдя в маленькую каюту, Таня с интересом оглядела ее.
— На этой койке я спала! — воскликнула она, садясь. — Помнишь? А узкая какая! С нее можно свалиться даже в тихую погоду. Удивительно, что тогда я не свалилась. А столик…
Она смущенно умолкла, увидев на столике под стеклом свой портрет.
— Я тебе не дарила…
— Сам добыл, — в замешательстве проговорил Новосельцев.
Эту фотографию он самовольно вынул из альбома, когда однажды был в гостях у Тани за месяц до войны.
— Довоенный снимок, — Таня наклонилась над столиком. — Ой, какая была! Совсем девчонка. Какая смешная прическа! А платье!
Она невольно вздохнула, охваченная воспоминаниями.
— Ты сейчас еще лучше! — горячо произнес Новосельцев.