— Это такой метод сосредоточения, — пояснил я. — По-научному, вход в ИСС — измененное состояние сознания. Я несколько лет изучал Цигун. Внутренний и внешний.
— А что это? — спросил кот с любопытством.
Я как можно более доступно объяснил, что такое Цигун, разницу между внутренним и внешним, и не удержался похвастать, что во внешнем добился неплохих результатов.
— И часто тебе на улицах приходится ходить босиком по битому стеклу? — заинтересованно спросил Грязнуля.
— Да нет, вообще не приходится. — не заметив хитрого прищура желтых глаз, попался я.
— Тогда, значит, тебя часто бьют по голове палками?
Почувствовав неладное в его голосе, я отрицательно помотал головой.
— Так зачем тебе вся эта ерунда нужна?! — неожиданно заорал на меня кот. Я невольно вздрогнул. — Забудь эти штучки! Может они для китайцев и хороши, но не для русского человека. Слишком они другие.
— Русский с китайцем — братья навек… — некстати вспомнил я слова старой песенки.
— Ну и катись к своим братьям! — сверкая глазами, вскричал кот. — Может они тебя научат. А я отказываюсь. Все. Баста!
Он демонстративно отвернулся. Вот нервная животина! Я мысленно плюнул и вытащил сигарету. Черт! Пожрать бы надо, а то вторая сигарета подряд на пустой желудок. Докурив, я почувствовал, что раздражение немного утихло.
— Грязнуля, а Грязнуля, — вкрадчиво окликнул я кота. Не поворачивая голову в мою сторону, он дернул ушами. — Грязнуля, давай мирится, а? Ну, сделал я не то, а ты то на что? Ты, как наставник, должен спокойно объяснить мою ошибку и помочь найти правильный путь. Это первая заповедь преподавания. Кому как не мне знать? Как-никак, десять лет этим занимаюсь…
Похоже, кот и сам уже это понял. Он с готовностью развернулся.
— Ладно, забыли. Не прав я. Только что поделать — нервы, возраст у меня уже не тот. Давай еще раз, только уже без этого твоего… цигуна. Просто сосредотачиваешься и представляешь.
Я вновь постарался выполнить задание. Чем упорнее я представлял, что перо сдвинулось в сторону, тем меньше становилась уверенность в том, что могу это сделать. Проклятое перо никак не желало поддаваться моим мысленным уговорам.
— Все, не могу больше. — устало откидываясь на спинку кресла, выдохнул я. Только теперь я заметил, что на лбу от напряжения выступил пот.
— Эх, бестолочь. Я же говорю — не напрягайся. А то вспотел, словно огород вскопал, а толку ни на грош.
Я виновато развел руками. Учту, мол, на будущее. От резкого движения в животе требовательно квакнуло.
— Может, прервемся на завтрак? — робко предложил я.
— Ни-за-что! — категорично отказался Грязнуля. — Как говорят в народе — сытое брюхо к ученью глухо. Вот когда перышко сдвинешь, тогда и поедим.