— Засиделся я у вас. — Виновато развел я руками. — Пора и честь знать. Тем более, что денек мне завтра предстоит… Даже думать не хочется.
— Все-таки пойдешь туда? — Осторожно спросила баба Яга. — Наперекор всему?
— Теперь точно пойду. Назло. Тем более, что то, что произошло, не должно быть напрасным. — Как можно тверже произнес я, и сразу же почувствовал, что не уверен в этом. Нечто в глубине меня запротестовало против этих слов. Меня вновь обозвали глупцом, и стали убеждать оставить Дар себе, расписывать преимущества такого поступка. С трудом перебарывая наваждение, я медленно повторил. — Пойду. И сделаю!
Нечто недовольно затихло, но я знал, что это не победа, а всего лишь короткая отсрочка. Главная битва еще впереди.
— Жаль, что я не смогу пойти с тобой. — С неприкрытой завистью сказала Лилит. — Похоже, там будет очень весело. И горячо. Проклятая нога!
Мысль иметь в таком деле напарницей Лилит, воодушевила меня.
— Слушай, я еще не очень восстановился, но думаю, на твою ногу у меня сил хватит. Завтра будешь как огурчик…
— Нет! Не смей! — Громыхнул голос бабы Яги.
Не ожидавшие с ее стороны такой реакции, мы с Лилит озадаченно переглянулись.
— Ногу ей я и сама вылечу. — Словно ни в чем ни бывало, прежним спокойным тоном, сказала баба Яга. — Пусть не так быстро, но все же вылечу. А вот ты поостерегись лишний раз волшбу применять.
— Почему? — Спросил я, уже догадываясь, каким будет ответ.
— По кочану! Чем больше ты ей воспользуешься, тем труднее будет отказаться. И не говори, что ты этого не знаешь.
— А вам, откуда это известно? — Я постарался припомнить рассказывал ли об этом, но так и не вспомнил.
— Да уж известно. И не стоит труда догадаться, что завтра, тебе придется воспользоваться волшбой не раз. Так что, не стоит злоупотреблять.
— Одним разом больше, одним меньше… — Пожал я плечами.
— Как знать, — хитро прищурилась баба Яга, — может именно этот раз и окажется решающим.
Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться. Однако на Лилит было больно смотреть. Вспыхнувшая на ее лице радость, что отправится вместе со мной, сменилась глубоким унынием. Что бы хоть как-то приободрить ее, я перегнулся через стол, тихонечко, по-дружески, щелкнул по кончику носа и пообещал:
— Если вернусь, обязательно обо всем расскажу!
— Когда вернешься. — Поправила она меня, и глаза ее при этом были на редкость серьезными.
— Хорошо — когда. — Легко согласился я. — Тем более, можешь мне поверить, я помирать не тороплюсь…
Но она не приняла шутки. Огненно-рыжая челка упала со лба, скрывая от меня выражение ее глаз.