Молодой еще переводил офигевший взгляд с зажатого в руке полтинника на мелькающий вдалеке зад «копейки», как краснорожий не терпящим возражений тоном, произнес:
— Пес, это я. А ты еще щенок. — И отобрав мятую купюру засунул в карман форменного кителя. Потом он вернулся к нам. — Значит так, добрый я сегодня, поэтому даю тебе шанс. Ответишь на вопрос — плати штраф и уматывай на все четыре. Не ответишь… пишем протокол и ты платишь в два раза больше. Итак, если я свечу выверну, какое колесо спустит?
— А если я тебе монтировкой дам по башке, у тебя какой шнурок развяжется? — В тон ему спросил я, подходя поближе. Гайца чуть удар не хватил от такой наглости, но меня уже понесло. Мазнув перед его носом красной корочкой, я сурово сказал. — Отдел внутренних расследований. Инспекторская проверка.
Краснорожего теперь было бы правильнее называть серорожим. Его напарник оказался чуточку посообразительнее:
— Разрешите еще раз удостоверение, я не рассмотрел ваше звание.
Еще бы! Откуда ему там взяться. Демонстрировать повторно удостоверение, дающее право на тренерскую деятельность у меня никакого желания не было, поэтому, смерив его уничижительным взглядом, я наставительно проорал:
— Молчать когда разговариваете со старшим по званию! Я вас отучу, чему научились! Здесь теперь ого-го, не то, что тогда! Почему пуговица не застегнута?!
— Виноват! — Младший суетливо застегнул верхнюю пуговицу и вытянулся передо мной как на плацу.
Я удовлетворенно кивнул.
— Другое дело. И смотрите мне, что б больше ни-ни!
Подкрепив свои слова суровым взглядом, я полез обратно в машину.
— Эй, ты, долго стоять там будешь? Поехали!
Спохватившийся водила бросился к машине. Едва мы отъехали, как Грязнуля расхохотался.
— Когда мотор завелся, — пояснил он, — старший наставительно сказал младшему: смотри, дурак, молодой, а уже не иначе майор. А ты так и будешь до старости жалкие полтинники сшибать.
Я улыбнулся, хотя особой радости не чувствовал. Запоздалый мандраж заколотил колени, сигарета в руках прыгала, уворачиваясь от огонька зажигалки.
— Нечасто блефовать приходиться? — Правильно истолковал мои чувства кот. — Ничего, бывает. Но ты был просто великолепен!
Справившись, наконец, с сигаретой, я жадно затянулся.
— Нечасто? Да я сегодня впервые на такое осмелился! Если бы не знал что смогу в случае чего к Дару прибегнуть, ни в жисть бы не рискнул.
— А чего ж сразу им глаза не отвел?
— Потому и не отвел, что избавиться от него хочу. Прав был Боруэль. После каждого применения Дара, становиться все труднее от него отказываться.