Стараясь не думать о том, что произошло, когда я пытался сделать тоже самое с Грязнулей, я протянул мысленную присоску прямо к сочащемуся гноем разрезу на голове ламии. Прикосновение отозвалось во мне новой вспышкой отвращения. А затем…
Боль. Страх. Отчаяние. Поток хлынувших на меня ощущений был столь силен, что, не устояв на ногах, я медленно опустился на пол. Только не потерять сознание. Только выдержать… Справившись с дурнотой, я неуверенно, словно ступая по тонкому льду, начал отсеивать чувства, настроив себя только на страх. Ламия, почуяв неладное, забеспокоился. Вот оно! Ламия испугался. А я поймал его страх. Ну, поехали! Осторожно, боясь нарушить случайно контакт, я потянул в себя ниточку страха, вбирая его полностью, без остатка.
Ламия заверещал. Уродливое тельце на миг растворилось в воздухе, но я, крепко удерживая его страх — его суть, выдернул обратно в наш мир.
Еще немного, еще, еще… и ниточка кончилась. Пронзительно взвизгнув, ламия взорвался изнутри, окатив стены кухни отвратительной слизью.
Невидимая стена рухнула. В ноздри ударило непереносимое зловоние.
— Максим! Максим! Ты смог. Ты победил! — Едва расслышал я сквозь оглушительный звон в ушах, восторженные крики Невида. Подняв потяжелевшую голову, я поискал домового взглядом. Он обнаружился у входа на кухню. Из-за его плеча на меня восторженно уставилось несколько десятков пар глаз. Это ж, откуда он собрал столько домовых?
— Надо бы здесь прибраться. — С трудом выговорил я. — Не надо Надьке такое видеть…
— Приберемся! Конечно же, приберемся! — Воскликнул Невид с жаром. Пришедшие с ним домовые согласно зашумели. — Ты не беспокойся! Максим?!
Последний встревоженный крик вырвался из его горла, когда я, покачнувшись, навзничь рухнул на загвазданный пол.
Очнулся я уже на диване. Кухня, несколько часов назад больше напоминавшая заброшенную свалку, сияла первозданной чистотой. Пол, стены, холодильник, да и сам диван, трудолюбивые домовые вычистили так, что не осталось и намека на прошедшую ночью схватку.
Я с изумлением осмотрел пострадавшую от удара когтей ламии, стену. Ни следа от уродливых глубоких борозд. На обоях — ни царапины!
— Пришлось повозится малость. — Пояснил мне Невид. Отправив остальных домовых по своим делам, он терпеливо дождался моего пробуждения. — Ну да для нас это не проблема. Мы ж как никак поставлены за жильем следить. Тем, кто нам приглянется, и не такое можем сделать. Куда там нынешним евростандартам!
— И часто такое происходит?
Домовой вздохнул. Плечики поникли, на лице проступило огорчение.