— Ну, ты даешь, паря! — Восхищенно выдохнул он. — Да если они узнают, даже заподозрят!..
Я с вызовом посмотрел в его глаза.
— И что?
Петр задумчиво огладил бороду. Темные, почти черные глаза внимательно изучали мое лицо.
— А ведь действительно сделаешь. — Задумчиво проговорил он.
Помолчав, Петр снова приложился к кувшину, протянул мне. Я с удовольствием глотнул напиток богов — чудесная вещь, не хмелеешь, только мысли проясняет и тело бодрит.
— Удивил ты меня, паря. И порадовал. Тем порадовал, что не думал я, что найдется на земле человек способный от такого отказаться. Что сила! Тебе власть предлагают, почти безграничную! А ты выбираешь даже неизвестно что!
— Зато это только мой выбор.
Глаза Петра увлажнились. Только теперь я почувствовал истинный возраст этого человека.
— Мы тоже шли на кресты за свой выбор. Но это был НАШ выбор… Сделай это! — Неожиданно одобрил мое решение он. — Сделай. Это хоть немного восстановит справедливость. То, что сделали Они, было подло. Никто не заслуживает забвения. Даже боги. Даже чужие боги. И пусть дальше борьба пойдет на равных. Пускай даже подлыми методами, но на равных, а не так, как тогда…
— А как было «тогда»?
— Не спрашивай меня об этом, и мне не придется врать… — Негромко ответил Петр, отводя взгляд. — Ты хоть представляешь где искать того, кому отдашь силу?
— Нет. — Вздохнул я, и уточнил. — Пока нет. Но я узнаю. Обязательно узнаю.
Тяжелая рука Петра опустилась на мое плечо.
— Узнай. Мы никогда не будем с ним друзьями. Но победой можно гордится только тогда, когда побеждаешь сильного. А что за слава повергнуть немощного?
Твердо взглянув в его молодые, но в то же время неимоверно старые, глаза, я кивнул. Я понял этого человека. Мы никогда не станем друзьями — он желает уничтожить всех противников своей веры. Вот только хочет честного боя, такого, чтоб было не стыдно смотреть в глаза потомкам…
— Максим! Максим! — Раздался невдалеке голос Боруэля. — Вот ты где!
Ангел вынырнул из-за деревьев, перевел дух. Укоризненно погрозив мне пальцем, строго взглянул на Петра.
— А ты бы, вместо того чтобы спаивать молодого человека, и самому наливаться контрабандной выпивкой, делом занялся.
Пробормотав в бороду что-то вроде «нашел-таки, пиявка», Петр ушел, захватив с собой заметно полегчавший за время беседы кувшин.
Проводив ключника подозрительным взглядом, Боруэль обернулся ко мне.
— Ну что, Максим, вы приняли решение?
Я помотал головой.
— Пока нет. Я должен обдумать все увиденное и услышанное. Взвесить все за и против. Назначить цену, в конце концов!
Глаза ангела округлились. На лице отразилось почтительное уважение.