Иллюзорные личные истины
Забавно, что у каждого есть свои собственные истины. Когда кто-то изучает учение Будды, это остаётся истиной Будды. Это не становится личной истиной, пока изучающий сам не пройдёт через это. У детей есть свои детские истины. Мы не можем заставить их делать вещи, которые они не хотят делать, потому что у них свои истины, соответствующие их уровню. Подростки, молодые люди, мужья и жёны, у каждого есть свои собственные истины, соответствующие его чувствам и восприимчивости. Такими истинами нельзя взаимно обмениваться. Поэтому есть много уровней истины, исходящих из осознанности или сати-паннья (осознанности и мудрости) каждого из людей, находящегося на определённом уровне. Есть глупые, обманчивые истины, которые дураки принимают за правду; есть абсолютные истины, известные только Архатам: есть промежуточные истины, когда человек видит другую сторону, но не может дойти до неё и остаётся только на этом берегу. Последний тип истин касается тех, кто видит, что на другом берегу безопасно, но всё ещё не может туда добраться и всё что остаётся — это цепляться за этот берег. Эта истина называется «стоять на обоих планширах лодки».
Этот мир приятен и доставляет удовольствие. Мы становимся очарованными им и думаем, что поступаем правильно. Каждый думает, что это правильно пробовать деликатесы и созерцать прекрасные пейзажи. Это иллюзорные и самые глупые истины из всех. Затем мы начинаем изучать и практиковать прозрение. Мы начинаем видеть, что это на самом деле не так и не этак, что нет никакой души или себя, как мы прежде думали, что нет того, за что можно было бы зацепиться, приклеиться, и так отождествлять себя. Цепляние и схватывание каждый раз будет кусать нас. Кто-то захочет перестать цепляться, что означает не иметь себя, но не сможет этого сделать, потому что привязанности слишком прочные и слишком сильные.
Нет выхода
У нас есть следующий пример. Определенный мужчина полон желания и страсти к собственной жене. Позже становится очевидным, что жена обманывает его, да и сама по себе она плохой человек. И всё же он не может развестись с ней, приказать ей остановиться, или вышвырнуть её из дома, потому что сведён с ума страстной любовью и сильным желанием. Он будет жить с ней, хотя и знает, что она опасна. Всё будет только хуже и хуже и, в конечном итоге, дойдёт до критической точки, когда он образумится и объявит о разводе.
Этот мир точно такой же. На самом деле это жестокий мир, потому что обжигает нас каждый раз, когда мы цепляемся к нему. Это касается всего, к чему мы цепляемся: красоты, развлечений, увеселений, восхищений, богатства, приобретений, славы, похвалы; форм, звуков, запахов, вкусов, прикосновений и мыслей. Мы цеплялись за эти вещи так долго, что наш ум впал в зависимость от всего этого. Даже когда кто-то достаточно долго практикует, чтобы понять — «Ох! это обжигает меня каждый раз! Ох, это кусает меня каждый раз!» — даже тогда он не может остановиться. Он всё ещё не может отпустить этот мир. Он всё ещё хватается и цепляется за него. Он будет продолжать захватывать и крепко удерживать этот мир как нечто желанное до тех пор, пока внимательность и мудрость (сати-паннья) не будут достаточно развиты для того, чтобы он смог бросить всё это.