Отвыкший от общения с противоположным полом и в то же время испытывавший определенную симпатию к конкретно этой его представительнице, Черканов сдался.
– Конечно, нет. Ну что, побежали?
«Стрелка» остановилась, со скрипом разъехались старые двери – через мгновение Велагина была уже на платформе. Она с места бросилась бежать, Олег только видел, как мелькает впереди яркое пятно ее рюкзака.
Они едва успели вскочить в вагон в тот момент, когда двери уже закрывались.
– Не тормози, – только и сказала девушка, врываясь в вагон.
– Ну и что это было? – спросил Черканов, отдышавшись.
Они сидели в последнем вагоне, Марина то и дело бросала тревожные взгляды на дверь тамбура.
– Я же говорю, контролеры. Если бы поймали – потребовали бы денег или штраф. Или высадили бы вообще.
– А чем деньги отличаются от штрафа?
– Тем, что деньги – это лично им в карман, а штраф – он официальный и в четыре раза больше. Понимаешь?
– Примерно. Странно только, что так легко их избежать, этих контролеров.
– Дело в том, что «стрелки» – очень непопулярный транспорт. За городом у нас кто живет? Либо богачи, рассекающие на личных флаерах… извини, я не про тебя, либо, наоборот, бедняки, которым в Питер таскаться незачем. Таким образом, пассажиров в «стрелках» мало, в основном – люди немолодые, которые так побегать не могут. И контролеров, раз в десяток перегонов проверяющих вагоны, вполне достаточно. Летом и в выходные они чаще ходят, иногда – по несколько человек, но это когда много народу едет за город просто отдохнуть. А сейчас их нет почти.
– Угу, – просто сказал Олег. – Но я все равно не понимаю…
– Может, еще поймешь, – со вздохом перебила его Марина. – А сейчас просто доверься мне.
Через полчаса они вышли из «стрелки». Олег огляделся и подавил тяжелый вздох: возле станции красовалось покосившееся здание вокзала, чуть поодаль виднелась площадка-остановка местного транспорта, за ней – узкое шоссе, покрытие которого последний раз менялось еще до того, как Черканов родился, а за шоссе стояли небольшие домики. Молодой человек тут же сделал себе мысленную пометку не приближаться к ним: мало ли – чихнешь, а домик рухнет. И ладно, если просто рухнет, а если на голову?
– О, автобус! – радостно сказала Марина. – Пойдем скорее, а то уйдет.
– Автобус? – недоуменно повторил Олег и осекся, разглядев это чудо техники начала века.
Когда-то ярко-желтая, а теперь обшарпанно-серая округлая гусеница на колесах стояла как-то криво, и сначала Черканову показалось, что часть шин просто спущена, но, к счастью, одна из сторон автобуса просто находилась вне древнего, выщербленного дорожного покрытия. Одного стекла не хватало, и местные «умельцы» закрыли пустой проем старым пластиком. Через другое окно, пересеченное змеящейся трещиной, можно было разглядеть внутренности автобуса: серые поручни, несколько пластиковых же сидений… и люди. Человек пятьдесят, не меньше.