— А что так?
— Да люди больно суровые.
— Как же вы с ними соседствуете?
— Нормально соседствую. Я в их дела не лезу, а они мне не мешают. Улицу вон заасфальтировали. Кругом грязь, ноги не вытащишь, а у нас благодать. Ну что, будете комнату снимать или вы и так все узнали?
— Мы еще походим, поспрашиваем, — заявил Илья. — Если что, зайдем.
Тут я наконец решилась и спросила:
— Вы знаете, мне все кажется, я вас где-то видела. Мы раньше не встречались?
— Встречаться — это вряд ли, — охотно отозвался владелец дома. — Разве что в телеэфире.
И, видя наши удивленные взгляды, он пояснил:
— По телевизору меня часто показывали одно время. Я, можно сказать, достопримечательность нашей области — последний политзек.
Тут меня осенило:
— Так вы — Александров?
— Он самый.
— А почему же вы здесь, а не в областном центре?
— Удалился от суеты мирской и наслаждаюсь покоем.
— А работаете где?
— В котельной здешней школы. Тепло детишкам даю. Да еще в больнице тем же занимаюсь по совместительству. А вы, я полагаю, работаете в органах дознания и следствия?
— Вот и не угадали, — буркнул Илья, недовольный тем, что наша легенда была так легко разгадана. — Мы совсем по другому ведомству.
— По тому, не по тому, а соседями интересуетесь.
— Скажите, а до нас ими уже интересовались? — осторожно спросила я.
— Как же, интересовались, — ответил знаменитый в прошлом хранитель запрещенной литературы, а ныне истопник. — Ходили тут разные.
— Из органов? — прямо спросила я.
— Ну нет, к органам они никакого отношения не имели, — заявил наш собеседник. — Скорее к конкурентам. Вы первые, кто на милицейских похож, или, точнее, на гэбистов, — приемы у вас потоньше.
— А вы, как видно, никого не боитесь, раз так откровенно с нами беседуете! — довольно зло произнес Илья, которого хозяин почему-то раздражал.
— Вы, молодой человек, абсолютно правы, — ничуть не обидевшись на злой тон, ответил хозяин. — Я действительно никого и ничего не боюсь. Ни потери имущества этого (он обвел рукой сени), ни смерти. В чужие дела, как уже сказано, не лезу, секретов не выведываю и не выдаю. Ну, полагаю, наша беседа подошла к концу. Квартирантов в вашем лице мне, я так понимаю, не видать.
Когда мы оказались на улице, я спросила Илью:
— Чего ты на него взъелся? Прямо волком смотрел.
— Не люблю юродивых. Человек может работать на интересной работе, жить по-людски — я знаю, что его приглашали и в нашу газету, и в другие, — а он, видите ли, работает истопником и живет в Павловске рядом с бандитами. Да еще разговаривает с нами, словно какой-то мудрец!
— Каждый имеет право жить так, как хочет. Во всяком случае, мы от него узнали немало нужной информации. Во-первых, что дом бандитский. Во-вторых, что ими кто-то интересовался.