Звезда над рекой (Гитович) - страница 27

Да, это я сказал. Не будь упрямым
И трубку телефонную сними,
И позабудь, наедине с Хайямом,
О том, как суетятся за дверьми.
А стоит только вам разговориться,
И ты увидишь мир с иных высот.
Сам посуди: тебе, товарищ, тридцать,
А старику, пожалуй, девятьсот.

1939, Мурманск

Гроза


Из книги «СТИХИ ВОЕННОГО КОРРЕСПОНДЕНТА»


Новогодняя ночь

Зима и ночь. И мерзлых трупов груда.
Здесь были укрепления врага.
Живых врагов мы выбили отсюда,
А мертвых — скоро занесет пурга.
И мы в боях немало потеряли.
И мы хлебнули горя и невзгод.
Но с бодростью, без страха и печали
В траншеях этих встретим Новый год.
Пусть в канонаде ночи новогодней
Забыли мы, что значит тишина,
Но праздник свой мы празднуем сегодня,
И кружки нам наполнит старшина.
И пусть не будет дружеской пирушки.
Пускай кругом метели и снега, —
Друзья поднимут жестяные кружки
За Ленинград и за разгром врага.
Еще не время говорить про славу,
Но знают все, что выше нет наград,
Чем, победив, сказать стране по праву:
Мы отстояли в битвах Ленинград.

31 декабря 1941

Ленинград

Весна идет, и ночь идет к рассвету.
Мы всё теперь узнали на века:
И цену хлеба — если хлеба нету,
И цену жизни — если смерть близка.
И деревень обугленные трубы.
И мирный луг, где выжжена трава,
И схватки рукопашные, и трупы
В снегах противотанкового рва.
Но так владело мужество сердцами,
Что стало ясно: Он не будет взят.
Пусть дни бегут и санки с мертвецами
В недобрый час по Невскому скользят.
Людское горе — кто его измерит
Под бомбами, среди полночной тьмы?
И многие, наверно, не поверят,
Что было так, как рассказали мы.
Но Ленинград стоит, к победе кличет,
И все слова бессильны и пусты,
Чтобы потомкам передать величье
Его непобедимой красоты.
И люди шли, чтоб за него сражаться…
Тот, кто не трус, кто честен был и смел,
Уже бессмертен. Слава Ленинградцам!
Честь — их девиз. Бессмертье — их удел.

Апрель 1942

«Напиши мне, дорогая…»

Напиши мне, дорогая,
Что-то стало не до сна.
Не хочу, чтобы другая,
А хочу, чтоб ты одна.
Помню: шли мы возле смерти
По равнине снеговой,
А вернулись — на конверте
Я увидел почерк твой.
Руки только что держали
Лакированный приклад,
Под обстрелом не дрожали,
А берут письмо — дрожат.
Я тебе писать не буду,
Как в атаку шли друзья,
Потому что вам оттуда
Все равно понять нельзя.
Вот вернемся, как ни странно,
И расскажем все подряд.
А пока — хвалиться рано.
Как солдаты говорят…
Напиши, чтоб хоть минуту
Ты была передо мной.
Не хочу сказать кому-то,
А хочу тебе одной:
Хуже смерти в нашем деле,
Если вдруг придет тоска,
Словно нету три недели
Ни завертки табака.
Так под Колпином, в блокаде,
Друг ударил по плечу:
«Мох закурим?» — Бога ради,