На рабочем столе меня ждала куча записок с просьбой перезвонить. Закончив со звонками, я смогла наконец спокойно заняться бумагами Юкки. В комнате до сих пор воняло сигарным дымом. Открыла окно, глаза уткнулись в серую бетонную стену стоявшего напротив дома. Работать было лень, хотелось спать. Заставила себя сесть в рабочее кресло, задрала ноги на стол и вообразила себя Филипом Марлоу.
Открытки, которые Юкка хранил в ящике письменного стола, были совершенно безобидными. Несколько от родственников, несколько от Ярмо и Петера, отправленных из разных портов во время их путешествия на яхте. Я удивилась, зачем Юкка их хранил. Я обычно открытки прочитываю и сразу выбрасываю.
Письма читать было трудно. К счастью, их оказалось не много. Ярмо и Петер настолько красочно описывали свои впечатления от кругосветного путешествия несколько лет назад, что на мгновение я даже забыла, где сейчас нахожусь. Письма Тулии тоже были полны дорожных впечатлений от поездки в Америку два года назад. Она писала доверительно, откровенно, с чувством юмора. Я от души посмеялась над ее описанием какого-то похода, даже захотелось, чтобы и мне кто-то писал такие же письма. Этих двоих явно связывали теплые дружеские отношения.
Была пара конвертов от Антти из Лапландии. Из них я узнала, что его бывшая подруга Сарианна проходила там практику в ветеринарной лечебнице, а он писал дипломную работу и занимался работами в лесу. Антти ярко описывал природу, делился мыслями по поводу прочитанных книг и дипломной работы. В этой части письма я вообще ничего не поняла, поскольку никогда не была сильна в категорийной математике.
Интересными мне показались только два письма. Одно из них было написано Пией пару месяцев назад.
«Юкка, — обращалась она к нему без лишних эпитетов, — решила тебе написать, потому что моим словам ты не веришь. Я много раз тебе говорила: хочу, чтобы мы с тобой остались просто друзьями. Я не люблю тебя. Я люблю Петера».
Благодаря этому письму у меня сложилось впечатление, что Юкка действительно был влюблен в Пию и пытался склонить ее к близким отношениям, но та не хотела обманывать мужа. Но все же между ними что-то произошло, потому что дальше она писала: «Я знаю, ты можешь представить все в дурном свете. И уверена, именно так расскажешь Петеру, если тебе это зачем-то понадобится».
Шантаж? Звучало интересно. Надо будет с ней встретиться и побеседовать. Возможно, мне удастся узнать что-то интересное у ее разговорчивой сестры.
От чтения последнего письма Антти мне стало нехорошо. Какого черта я выбрала профессию, которая заставляла меня влезать в чужие дела? Но разве не мечтала я с самого детства участвовать в судьбах других людей, помогать им? Даже тем, кто в моей помощи особо и не нуждался…