— Ох, Уилли, я буду скучать по тебе. — В глазах ее блеснули слезы, грозя перелиться через край. Она привстала на цыпочки и чмокнула дворецкого в щеку. — Я верну долг, как только смогу.
Дворецкий грустно улыбнулся в ответ.
Со стенда в супермаркете на Барбару смотрела ее собственная фотография. «Таинственный брак Реймонда Адамса в горах», — гласил заголовок. Под ним красовалось изображение Барбары: через плечо Каролины Стайн она глядела прямо в камеру, не обращая внимания на пропитанное шампанским платье. «Жена заливает за воротник», — сообщал второй заголовок.
Подумав, Барбара купила газету. Когда-нибудь она еще посмеется над этим.
Две недели прошло с тех пор, как журналистка бежала из усадьбы в стареньком «фольксвагене». Молодой человек за рулем оказался племянником Уилкинсона. Он искренне радовался возможности оказать Адамсу услугу, пусть даже ничтожную, — ведь не кто иной, как Адамс обеспечил ему стипендию в колледже!
Поймав удивленный взгляд Барбары, восторженный юноша принялся упоенно перечислять благородные поступки своего кумира. Рассказов хватило на всю дорогу, водитель не умолкал ни на минуту до тех пор, пока машина не подъехала к аэропорту в Ашвиле.
Денег вполне хватило на билет до Далласа и даже на то, чтобы добраться от аэропорта до города. Наконец-то Барбара снова оказалась дома. Но понадобилось еще больше двух недель, чтобы жизнь вернулась в привычное русло.
На протяжении всей первой недели особняк осаждали репортеры бульварных газет — и днем и ночью. Джек лез вон из кожи, стараясь защитить ее, однако и ему эта история порядком осточертела. Барбара его не винила — она и сама бесконечно устала. Но вот наконец газетчики сдались и убрались восвояси.
Разумеется, когда Барбара наотрез отказалась с ними сотрудничать, тон статей, посвященных ей, резко изменился. Ее уже не величали «восхитительной избранницей Реймонда Адамса», а объявили интриганкой, распутницей и тайной алкоголичкой.
Впрочем, Барбара знала, что и это долго не продлится. Очень скоро интерес к ней угаснет, а она постарается вернуться к нормальной жизни. Барбара наскребла денег, отослала чек Уилкинсону и снова принялась за работу. Но сосредоточиться не удавалось: то и дело она ловила себя на том, что думает о Реймонде, а не о приютах для бедных.
Фрэнк, разумеется, строил наполеоновские планы.
— Не трать талант на такие пустяки, — объявил он не далее как минувшим утром, когда Барбара зашла в редакцию «Светской хроники» отдать план статьи. — Сядь-ка вон туда и расскажи читателям, что произошло на самом деле. Если ты выложишь всю подоплеку, в следующем месяце мы продадим на сто тысяч экземпляров больше. Ты ведь хочешь, чтобы тебя услышали?