И в то же время, назвав Троцкого, Зиновьева и Каменева, претендовавших на власть в России, автор восклицает: "Где вы видели Интернационал одной национальности"? Почему-то не хочет ясно назвать всех троих евреями. Тоже странно
Но хватит о Троцком. Алексей Пушков в передаче "Постскриптум" 20 апреля сказал: "Сталинский ледоруб по его черепу был Божьим возмездием".
А что Задорнов пишет о Сталине? О нём он знает ещё меньше, чем о Троцком. Уверяет, например, что его "выгнали" из духовной семинарии за любовь к литературе. Да, там литература преподавалась! И Сталин, действительно, читал много, но в том числе и то, что в семинарии было запрещено. И вот что он сам сказал о семинарии в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом, отвечая на вопрос, почему Сталин стал революционером, не из-за плохого ли отношения родителей: "Нет, мои родители были необразованные люди, но обращались они со мной совсем не плохо. Другое дело - православная духовная семинария, где я тогда учился. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я действительно стал революционером".
А в сибирской ссылке, пишет автор, Сталин не только "втюхивался", но еще "в то время начал писать стихи на русском языке". Да, писал он стихи, но, во-первых, не на русском, а на грузинском языке. Во-вторых, не в Сибирской ссылке, когда ему было под сорок, а юношей, когда как раз учился в духовной семинарии.
Задорнов тут же с доступной ему язвительностью восклицает: "Вы представляете себе нашего премьер-министра Медведева, пишущим стихи!" А почему нет? Я в жизни своей повидал столько графоманов, отвечая на их вирши ещё в студенческие годы в "Литгазете", а позже - в издательстве "Советский писатель"!
Но Сталин-то не только писал. Его стихами восхищался классик грузинской литературы Илья Чавчавадзе и печатал их в газете, потом они были включены в сборник лучших образцов поэзии.
Да, вполне допускаю, что Медведев пишет стихи. Другое дело, что, если держаться литературной стези, совершенно невозможно представить, чтобы Медведев был интересен таким всемирно известным писателям, как Герберт Уэллс, Ромен Роллан, Лион Фейхтвангер, чтобы они приехали в Москву, и он часами беседовал бы с ними, как беседовал Сталин. И невозможно вообразить, чтобы Медведев встречался с Горьким, Шолоховым, Леоновым, звонил бы по телефону Булгакову, Эренбургу, Пастернаку, писал бы письма по литературным вопросам Демьяну Бедному, Биль-Белоцерковскому, Александру Корнейчуку Я уж не говорю о том, в силах ли кто-нибудь представить Медведева на встречах с Рузвельтом и Черчиллем, решающим важнейшие вопросы мировой политики, отстаивающим интересы родины. А уж кому могут в страшном сне присниться наши нынешние руководители произносящие вдохновенную речь на трибуне Мавзолея 7 ноября 1941 года, когда немцы были в тридцати километрах. А вот увидеть их в дружеской беседе с Маннергеймом, к могиле которого возлагали венки, или Геббельса, с которым целиком согласились по вопросу Катынской трагедии, - это очень просто.