— Вы в порядке, мэтресса? — уточняю я, помогая девушке подняться.
— Почти, — тепла в голосе ни на грамм. Но тут я ее понимаю.
— Я прошу прощения за действия этих людей, — аккуратно увлекаю девушку в сторону, разворачивая спиной к ошалевшим бойцам, — возможно, я могу компенсировать их грубость?
— Не обязательно.
Попробуем зайти с другой стороны.
— Мэтресса, среди бойцов есть тяжелораненые. Я понимаю, что просить о помощи после такого…не совсем уместно, но не могли бы вы…
— Я уже предложила свою помощь, — в голосе горький сарказм.
Нет, ну идиоты озабоченные! Зла не хватает.
— Жаль. Что ж, возьмите хотя бы в качестве извинений за причиненные неприятности, — высыпаю из кошелька половину монет, — я смотрю, вы изрядно поиздержались в дороге. И хоть символ лекаря на плащ нашейте, мистрисс. Во избежание подобных недоразумений.
От денег отказываться не стала, уже хорошо. Тяжело вздохнув, направляюсь обратно к лагерю. Солдаты, кажется, уже пришли в себя.
— Мэтр, мне кажется, вам следует объясниться, — Дерек, командир отряда, надвигается на меня весьма раздраженной горой.
— Обьясниться? — ярость снова вскипает внутри, срываюсь на крик, — Дерек, у нас трое раненых, которые, возможно, не доживут до завтра! Сами боги посылают вам целительницу. Сильную целительницу! И она даже предлагает вам помощь! Но куда там! Вам, блядь, интереснее позабавиться! Баба же! И теперь ты требуешь от меня объяснений?! Да я до сих пор не понимаю, почему она не размазала вас по поляне. Святая, наверное. И если эти трое сдохнут, винить можешь только себя!
— Если бы ты был нормальным магом…
— Да даже если бы я умел лечить! Ребята, вы отвергли помощь богов! Кто я такой, чтобы вмешиваться?
Всю оставшуюся дорогу молча дуемся друг на друга. Друл умирает к вечеру. Плохо умирает, тяжело. Когда переглядывания спутников надоели мне больше, чем агония умирающего, добиваю того одним коротким ударом. Все тут же дружно начинают меня ненавидеть, хотя сами только что не решались сделать то же самое. Или они получали удовольствие от этого представления? Тогда они еще большие выродки, чем я думал.
Особых последствий данное происшествие не имело. Разве что барон стал смотреть на меня несколько насторожено. Или виной тому случай с нищим? Так я в этом не виноват. Почти. А было все вот как:
То, что Ниа осталась цела после того похищения иначе как вмешательством богов не объяснишь. А за такое принято благодарить. Не помню, где я услышал мысль, что к Богу нужно обращаться только со словами благодарности, но принял всей душой. А сейчас благодарность меня просто переполняла. Но молиться христианскому богу в мире, где властвуют совсем другие силы, это как-то не вежливо. Я благодарил Кайтану, как покровительницу детей и семьи, покровительницу девушек Сильвану и даже Отца Справедливости. Благодарил горячо и искренне. И благодарность я готов был выразить не только на словах. Но от денег служительница Девы отказалась, сказав, что лучшей благодарностью богине станут добрые дела. Например, помощь нуждающимся. Зря она это сказала. Окрыленная любовью и благодарностью душа развернулась во всю ширь. Нищие у храма были счастливы, полагаю. И почему-то решили, что я буду делать так постоянно. А я, между прочим, нищих вообще терпеть не могу. И когда в следующее посещение города меня окружила грязная, вонючая толпа оборванцев, во мне начало расти раздражение. Но я сдержался и попытался пройти мимо. Куда там! Весь сброд потащился за мной. Что за наглость, право слово! Просишь милостыню, ну так сиди себе тихонечко и не отсвечивай. А голосить во все горло и хватать за одежду (чистую, между прочим, одежду, новую) грязными руками — это уже свинство и неуважение. Я бурлил внутри, но сдерживался. Я привык сдерживаться. Я уже Буддой скоро стану! Я не собирался никого убивать, просто, самый наглый из хватающих меня за ноги нищих случайно поймал мой взгляд. А я поймал его взгляд — наглый, требующий. И что-то выплеснулось из того бурлящего котла моей души, что скрывался за щитами воли. Чуть- чуть, капельку, но нищему хватило. Предсмертная агония была впечатляющей, хоть и слишком короткой на мой взгляд. Еще троих, видимо, краем зацепило. Не умерли, просто сошли с ума. Впрочем, как по мне, ума там и до этого не было. С тех пор по городу пошли слухи, что я убиваю взглядом. Да и черт с ними. Жить не мешают и ладно.