– Недолго, – сказала она. – Лет до пяти, не больше.
– А потом, в другой семье, он был далекий, недосягаемый?
– Нет, совсем нет… Свой, легкий и всегда с юмором…
– Твою сводную сестру зовут Ириной? Я бы хотел ей позвонить…
– Запиши телефон…
В Больдрамте Бруно Артурович поработал лет пять сразу после войны, сыграв Гарри Смита в «Русском вопросе» и Паратова в «Бесприданнице». Первый спектакль ставил Захар Аграновский, товарищ Симонова, а Островского – Илья Шлепянов.
– До Ларисы никто не имеет права дотронуться, – предупредил он. – Два прикосновения на весь спектакль: мать поворачивает ее голову в сторону Паратова и второе – Паратов…
Как-то артист И. ему сказал:
– Илья Юльевич!.. Наконец-то я понял, что нужно делать!
– Довольно долго вы к этому шли, – откликнулся Шлепянов.
По свидетельству старослужащих, с режиссерами Бруно Артурович не спорил, глупых вопросов не задавал и вел себя благородно, хотя и производил впечатление человека, застегнутого на все пуговицы и в свой внутренний мир никого не пускающего.
Вспомнив затертый анекдот и не найдя для начала ничего лучшего, Р. громко и внятно пересказал его соседу:
– Встречаются два интеллигента, и один другому говорит: «Извините, пожалуйста, но у вас из ушей торчат бананы». А тот ему в ответ: «Говорите, пожалуйста, громче! У меня в ушах бананы!»
Бруно Артурович усмехнулся. С первого дня они стали называть ушные аппараты «бананами», то и дело теряя их и находя.
– Знаете, Володя, – сказал Фрейндлих, прилаживая к прибору изящное ухо, – самое тяжелое в состоянии глухоты – то, что тебе никто не верит. Если говоришь, то должен и слышать. Вы понимаете?.. Ну да, разумеется… Я потому и говорю… Остаешься совсем один, никто не понимает и не верит. Дочь Ирина буркнет, бывает, что-то в сторону, а я достаю инструкцию по пользованию слуховой аппаратурой и даю ей прочесть. Ведь с глухим человеком нужно говорить как с ребенком, внимательно и терпеливо. Если я и недослышу, то прочту по губам… Нет, пожалуй, вы этого еще не знаете, у вас всего один аппарат. А я теперь выбираю телепередачи, где текст не так важен, как изображение… Очень я люблю «В мире животных», например…
У него был с собой маленький домашний телевизор «Электротехника» с постоянно выключенным звуком.
– Так что, Володя, дорогой, вы это еще узнаете, – пообещал он, переключая кнопки…
– Как сказать, Бруно Артурович, – отвечал Р. – Это зависит не от меня, а от Бога, – и показал в потолок. – Простите, Бруно Артурович, а вы в Бога верите?
Фрейндлих ответил не сразу, но пауза так выразительно запечатлелась на его челе, что Р. залюбовался.