— В таком случае мой вам совет, Натаниэль. Я знаю Киллорана не первый год. Этот человек не из тех, кто готов прислушаться к мнению окружающих. Граф всегда поступает так, как считает нужным, и помешать ему не в состоянии никто.
Она улыбнулась и отложила веер в сторону. Леди Барбара встала со своего кресла и направилась к молодому человеку — медленно, слегка покачивая бедрами. Это позволило ей еще раз насладиться той страстью, что вспыхнула в его взгляде. Пожалуй, и правда стоит соблазнить его. Убедиться в том, что ее власть над мужчинами по-прежнему сильна. Над всеми мужчинами, кроме одного… Все они глупы и верят тому, что ее стоны на ложе любви вызваны наслаждением. Все, кроме одного.
Натаниэль тоже встал. Она подняла было руку, чтобы коснуться плеча молодого человека, но удержалась от этого опрометчивого жеста.
— На вашем месте, мой друг, я свела бы близкое, очень близкое знакомство с какой-нибудь молодой девушкой без предрассудков и наслаждалась ее обществом. Это избавило бы вас от переживаний по поводу того, что решил делать Киллоран.
— Я не могу воспользоваться вашим советом, — Натаниэль коснулся ладони леди Барбары и не смог совладать с собой — крепко сжал ее пальцы.
Ладонь его была твердой и сильной, не похожей на мягкие, изнеженные руки ее великосветских любовников. Сердце Барбары Фицхью застучало чаще.
Впрочем, через несколько мгновений оно снова билось размеренно и ровно, как обычно. У таких женщин, как она, не должно быть перепадов сердечного ритма. Леди Барбара решительно высвободила свою руку.
— Однако вы смелы! — она рассмеялась. — И, похоже, готовы преступать границы дозволенного. Смотрите, чтобы об этом не стало известно лорду Киллорану. Ревнивым его не назовешь, но свою добычу он не делит ни с кем.
Барабара имела в виду новоявленную сестру графа, но Натаниэль понял ее слова превратно.
— Выходит, вы его добыча?
Вопрос прозвучал глухо, и от звука этого голоса сердце леди Барбары снова застучало быстрее. А еще, конечно, от возмущения.
— Я?! Ну нет, милорд! Я не могу быть ничьей добычей! Я не принадлежу никому. И не буду принадлежать!
С этими словами она повернулась и быстро вышла — почти что выбежала — из комнаты.
Прежде чем Эмма снова увидела Киллорана, прошло три дня. Безусловно, это обстоятельство должно было ее только радовать.
Серое шерстяное платье, которое она носила, будучи гувернанткой, навсегда исчезло в недрах дома графа, а новое пока не появилось. Зато в дополнение к роскошному халату Киллорана у нее появилось тонкое батистовое белье. Кормили невольную заложницу отсутствия собственного гардероба очень вкусно — повар графа был знатоком своего дела. Слуги старались предугадать каждое желание девушки. Стоило ей слегка поежиться, и в камин тут же подбрасывали новые поленья. Не успевала она еще понять, что проголодалась, как на столике рядом появлялась чашка горячего чая и тарелка со свежайшими кексами и оладьями, щедро сдобренными маслом или джемом. После первого дня таких гастрономических излишеств Эмма, всегда питавшая слабость к мучному и сладкому, решила взять себя в руки.