Но однажды завернул к нему человек, только что вернувшийся из длительного путешествия. Сидя в кресле с намыленным лицом, он небрежно спросил:
— Судя по вашей вывеске, в Зельдвиле проживают еще Кабюсы?
— Я последний в роде, — ответил не без достоинства цирюльник, — но почему вы меня об этом спрашиваете, разрешите узнать?
Незнакомец промолчал, и лишь после того, как Джон побрил и почистил его и получил полагающееся вознаграждение, он ответил:
— Я знал в Аугсбурге одного богатого старого чудака, который все уверял, что бабушка его была швейцарка, урожденная Кабис из Зельдвилы, и ему было бы весьма интересно знать, остался ли там кто-нибудь из этого рода.
После этого клиент удалился. Ганс Капустная Головка думал-думал без конца, волновался и, наконец, стал смутно припоминать, что среди его родни была женщина, вышедшая много лет тому назад замуж в Германию и не подававшая потом о себе никаких вестей. В нем внезапно проснулось трогательное семейное чувство, романтический интерес к родословному древу, и он с тревогой спрашивал себя, зайдет ли путешественник еще раз. Судя по скорости, с какой росла его борода, он должен был прийти через два дня. И тот действительно явился точно к сроку. Джон намыливал и скоблил его, еле сдерживая дрожь нетерпения, и когда все было закончено, его, наконец, прорвало, и он стал настойчиво выпытывать более точные сведения. Собеседник ответил: зовут старика попросту господин Адам Литумлей, он женат, но детей у него нет, и живет он в Аугсбурге на такой-то улице.
В течение еще одной бессонной ночи Джон все обдумал и преисполнился решимости стать настоящим счастливцем. На следующее утро он закрыл ставни, упаковал свой праздничный костюм в старый ранец, завязал все свои бережно хранимые знаки отличия в отдельный узелок, запасся удостоверением личности, многочисленными выписками из метрических книг и отправился в Аугсбург тихо и незаметно, словно пожилой подмастерье.
Увидав перед собою башни и зеленые валы города, он еще раз пересчитал имеющуюся у него наличность и нашел, что ему придется теперь во всем себя урезывать, чтобы, в случае неудачи, хватило на обратный путь. Поэтому он остановил свой выбор на самой скромной гостинице, которую ему после долгих поисков удалось найти. Войдя в столовую, он увидел висевшие над столами эмблемы всех ремесел, и среди них эмблему кузницы. Посчитав это добрым предзнаменованием, старый кузнец своего счастья уселся под ней и подкрепил свою плоть завтраком, ибо время было раннее. Потом он спросил себе отдельную каморку, где и переоделся. Он расфрантился в пух и прах, обвешался всеми своими украшениями, а также привинтил к палке бинокль, так что хозяйка, когда он в таком виде вышел из комнаты, даже испугалась его великолепия.