— А что потом? — спросил Гемелл, вертя свиток в руках.
— А потом каждый сам за себя! — отрубил Макрон. — Я стану таким же изгнанником без имени и прошлого, как и ты. Мне надо будет позаботиться о собственной безопасности и о своей жене. Прости, но мне будет не до тебя.
Гемеллу стало не по себе, после того как его сообщник с такой легкостью откупился от него, отстранившись от остальных проблем.
— Я хотел сегодня поговорить с Ливиллой, но она сбежала. Служанка сказала, что рано утром она уехала из Рима в дом Домиции Лепиды Старшей, — сказал он.
Макрон неожиданно махнул рукой:
— И хорошо!
— Но ее рабыня разболтала эти сведения и Лепиду, который отправился вслед за ней! Эмилий подозревает нас и носом землю роет в надежде добыть доказательства.
Макрон рассмеялся.
— О, эта свинья сможет вырыть лишь несколько земляных орехов. Не более того! Не волнуйся, Германик Гемелл! Ганимед успел сунуть нос и к Клавдию, но старик провел его, разыграв роль смертельно больного не хуже Аппелеса или Мнестера. В страхе подхватить заразу Эмилий бежал из его дома так быстро, что пятки сверкали. Агриппа тоже вовремя успел уехать из Рима. Он прислал мне записку, что расспросы Лепида стали опасны, и он снимает с себя ответственность. Но ничего другого я и не ожидал от него, он давно уже самоустранился от участия в этом опасном деле. Ему есть что терять, в отличие от меня или тебя. Однако свое предназначение он исполнил и знает, что в будущем воздастся за это. Лепид не решился допрашивать тебя и устремился в отчаянии за Ливиллой.
— Но зачем ему эта несчастная? — удивился Германик. — Я не делил с ней ложе, не откровенничал.
— Лепид старается, но неумело. Он считает, что Калигула может потребовать факты. Странно! Чтобы обвинить меня в заговоре, доказательств цезарю не нужно. Но Ганимед всегда меня боялся. И потому не учел шаткость моего нынешнего положения. Когда он одумается, будет поздно, — самодовольно произнес Макрон.
— Почему поздно? — поинтересовался Гемелл.
— В этой поездке его сопровождает преданный мне человек.
Германик удивленно вскинул брови.
— И что?
— А то, что Лепид едва ли достигнет цели своего путешествия.
Гемелл отшатнулся в ужасе.
— Он убьет наследника цезаря?
— О, нет! — рассмеялся Макрон. — По дороге с ним всего-навсего произойдет несчастный случай. Только-то! Но после этого Лепид еще долго не сможет думать ни о чем другом, как о своем скорейшем выздоровлении. Кстати, ты говорил с Мессалиной?
Германик опустил голову, чтобы Макрон не заметил румянец на его щеках.
— Еще нет. Но собираюсь сегодня. Мне же надо было убедиться, что она испытывает ко мне чувства, ради которых я бы смог доверять ей.